"Элизабет Питерс. Неугомонная мумия ("Амелия Пибоди") " - читать интересную книгу автора

что чинит платье, которое, насколько я помнила, пребывало в целости и
сохранности. Поинтересовавшись, какие вещи нужно собрать для поездки в
Элсмир, Роза с невинным видом спросила:
- Не стоит ли, мам, во время вашего отсутствия привести в порядок
комнату мистера Рамсеса?
- В его комнате и так порядок, которому настанет конец ровно через
пять минут после его приезда.
Роза расцвела в улыбке:
- Значит, наш любимый мистер Рамсес возвращается домой?!
Эта девушка питает совершенно необъяснимую слабость к Рамсесу, хотя
невозможно подсчитать, сколько кубических футов грязи он оставил на ковре,
стенах и мебели в процессе своих изысканий, а грязь, между прочим, далеко
не самое худшее из того, что Рамсес приносил в дом. Я сухо ответила, что
день и час возвращения нашего дорогого Рамсеса еще не определен и что, если
мне потребуются ее услуги, я немедленно сообщу.
Няни у нашего сына нет. Правда, мы пытались приглашать Рамсесу
наставницу, когда переехали в этот дом, но первая сбежала через неделю, а
скорость, с какой сменялись все последующие, вызвала у Эмерсона жалобы, что
он даже не успевает запомнить их в лицо. Однажды мой рассеянный муж принял
нашу соседку, достопочтенную мисс Уорт, чьи религиозные убеждения требуют
пуританской простоты в одежде, за новую няню и, прежде чем ему успели
указать на ошибку, так сильно обидел почтенную даму, что она больше носа к
нам не казала. В возрасте трех лет Рамсес сообщил, что няня ему не нужна и
отныне он прекрасно обойдется без нее.
Эмерсон с преступной готовностью согласился. Я, конечно же, и не
подумала пойти на поводу у маленького изверга. Кое-кто Рамсесу точно
требовался - например, крепкая особа отменного здоровья, с десяток лет
прослужившая тюремной надзирательницей. Как бы то ни было, найти для
Рамсеса очередную няню оказалось задачей невыполнимой. Видимо, дурная слава
о нашем любимом чаде распространилась по всей округе.
Когда мы вошли в столовую, я поняла, что возвращение Рамсеса считается
в доме фактом непреложным. На лице Уилкинса была написана высокомерная
покорность - этой кислой миной дворецкий дает знать о своем дурном
настроении. В отличие от него Джон, наш лакей, так и сиял. Он, как и Роза,
по необъяснимой причине души не чает в Рамсесе.
Я уже давно смирилась с невозможностью научить Эмерсона, о чем можно и
о чем нельзя говорить в присутствии слуг. Уилкинс не смирился, но власти у
него не много. За обеденным столом Эмерсон не только распространяется о
личных делах, но и часто просит совета у Уилкинса или Джона. На все вопросы
у дворецкого один ответ: "Не могу ничего сказать, сэр", а Джон, который до
появления в нашем доме никогда нигде не служил, быстро приспособился к
прискорбным привычкам Эмерсона и охотно делится своими соображениями.
Однако в тот вечер мой дорогой супруг вливал в себя суп, отпуская
пустые замечания о погоде и цветочках. У меня зародились подозрения, что он
что-то замышляет. Так оно и оказалось. Как только Джон удалился за второй
сменой блюд, Эмерсон заметил как бы невзначай:
- Мы должны составить план зимней экспедиции, Пибоди. Ты возьмешь с
собой горничную?
Во всех наших экспедициях мы обходились без слуг. Сама мысль о том,
что Роза в своем аккуратном черном платье и кружевном чепце будет на