"Эллис Питерс. Покаяние брата Кадфаэля ("Хроники брата Кадфаэля" #20)" - читать интересную книгу автора

прав, но я не могу сбросить с сердца это бремя. Я обязан отправиться на
поиски сына, найти его и вызволить из плена. А потому я прошу позволить мне
отлучиться из обители.
- А вот я, - промолвил Радульфус, хмурясь, но скорее не от гнева, а от
глубокой сосредоточенности, - позволю себе высказать несколько иной взгляд
на то, что является ныне твоим долгом. Святой обет привязывает тебя к
обители. Ты по доброй воле предпочел отречься от мира и всех мирских
привязанностей. Такое обязательство нельзя сбросить, как плащ.
- Воистину я принял постриг по доброй воле, - промолвил Кадфаэль, - но
в неведении, ибо не знал, что на свете есть существо, за которое я в ответе.
Все прочие мирские привязанности я отверг, согласно принесенному обету. Все,
но не эту. Я не могу сказать, смог бы я отречься от мира, зная, что скоро
этот мир увидит мое дитя. Но так или иначе у меня есть сын, жизнь которому
дал я. Ныне он томится в неволе, а я свободен. Ему, возможно, грозит беда -
а я в безопасности. Святой отец, может ли Творец покинуть наименьшее из
своих созданий? И может ли человек оставить в опасности свою плоть и кровь?
Разве обретший потомство тем самым уже не связал себя священным и нерушимым
обетом? Ведь я, пусть даже не ведая того, стал отцом прежде, чем братом.
На сей раз молчание было продолжительнее, но когда аббат заговорил,
голос его звучал невозмутимо и спокойно.
- Хорошо. Изложи прямо, в чем твоя просьба.
- Я прошу твоего дозволения и благословения на поездку в Ковентри. Я
хочу отправиться туда с Хью Берингаром, чтобы перед лицом короля и
императрицы спросить, где скрывают моего сына, и с Божией помощью добиться
его освобождения.
- А если тебя постигнет неудача?
- Тогда я продолжу свои поиски до тех пор, пока не найду Оливье и не
вызволю его.
Аббат взглянул на Кадфаэля очень серьезно, ибо, по-видимому, уловил в
его голосе эхо давних времен и память о дальних краях. Монах был тверд, как
стальной клинок, пусть даже притупившийся и долгие годы не извлекавшийся из
ножен. Его темные, осенне-карие, глубоко посаженные глаза были широко
раскрыты, словно он поверял аббату все свои самые сокровенные мысли.
Шестидесятипятилетний монах, за долгие годы сроднившийся с общиной и
безропотно подчинявшийся орденскому уставу, неожиданно выпрямился и как бы
отстранился. Он снова был один.
Аббат понял, что брат Кадфаэль не отступит.
- Если я не дам тебе дозволения, - без тени сомнения заявил
Радульфус, - ты все равно уйдешь.
- Видит Бог, при всем почтении к тебе, святой отец, - уйду.
- В таком случае иди - я тебе не запрещаю. Мой долг заключается в том,
чтобы сохранять и оберегать всю паству. Каждая заблудшая овца - потеря для
вверенной мне обители. Благословляю тебя ехать с Хью на этот совет. Я и сам
буду молиться о том, чтобы встреча в Ковентри закончилась благоприятно. Но
когда оттуда все разъедутся по домам, должен будешь вернуться и ты,
независимо от того, добьешься своего или нет. Отправляйся с Беринга-ром и
возвращайся вместе с ним. Но если двинешься дальше - знай: ты поступаешь
против моей воли, без моего разрешения и благословения.
- И ты не помолишься за меня?
- Разве я так сказал?