"Александр Пятигорский. Философия одного переулка " - читать интересную книгу автора

реальная биография есть биография религиозная или даже теологическая, мне
все-таки это положение кажется философски недостаточным.* То, что я слышал
о Николае Ардатовском в Москве (а наслышан о нем я был с восьми лет),
показывает, что он обладал удивительной чертой - между ним и жизнью никогда
ничего не стояло, и когда он ее воспринимал, то воспринимал абсолютно
буквально . (Этого, разумеется, я не мог понять в восемь лет и едва ли могу
в пятьдесят восемь.) То есть, если жизнь была сложной, он воспринимал ее
сложно, если она была простой, он воспринимал ее просто, если непонятна, он
ее не понимал (да и как можно понять то, что само себя не понимает? - как
сказал бы Мераб Мамардашвили). Я уверен, что эта черта не может быть не чем
иным, как философией и религией вместе, даже если обладатель этой черты об
этом не знает. Ибо если между тобой и жизнью не стоит ничего, то там есть
Бог или Сознание.
______________
* Это положение мне высказал преподаватель теологии в Оксфорде,
покойный Николай Михайлович Зернов, когда и начал излагать ему свою
собственную, довольно безбожную биографию.

Позднейшие мои встречи с ним, уже в Англии и Франции, только
подтвердили то, что я и так знал из московских рассказов о нем, хотя я не
помню, чтоб он хоть раз употребил в разговорах или письмах слово "Бог"
иначе, нежели метафорически.

Глава первая: Источники и действующие лица

Начнем с последних (они же первые). Главное действующее лицо - тот, чья
биография здесь излагается столь фрагментарно и поверхностно ("скользите,
смертные!"). Николай Иванович Ардатовский родился в 1926 г. в Москве, во
Втором Обыденском переулке. Его отец, геолог, Иван Викторович и мать,
чертежница, Александра Леонидовна имели еще пятерых детей: Ивана, Романа,
Валентину, Федора и Евгению. Николай, которого отныне будем называть Ника,
был предпоследним. Кроме того, с ними жила бабушка (тетка матери) Лидия
Акимовна и ее муж ("дедушка") Тимофей Алексеевич. В 20-40-е годы они
занимали трехкомнатную квартиру в доме, отстоявшем за шесть домов от моего,
но сам я не помню, чтобы хоть раз видел кого-либо из этой семьи (кроме
дедушки, конечно), хотя разговоры о них велись постоянно на нашем огромном
внутреннем дворе (доходившем едва ли не до Остоженки).
Главным рассказчиком о Нике 30-х годов, то есть с того времени, когда
ему было около шести лет, и до того дня, когда он, не достигнув своего
тринадцатилетия, "испарился" (по меткому выражению его одноклассника
и дворового энциклопедиста Гарика Першеронова), был Роберт Георгиевич
Сэвианс, родившийся в 1925 г. Он был сыном горного инженера Геворка
Арташесовича Севьянца и учительницы, эстонки (скрывавшей, что она - немка:
для этого ей пришлось тайно переучиваться с немецкого на французский, в чем
ей тайно же помогла бабушка Ники, Лидия), Елизаветы Валентиновны.
В дальнейшем этого человека мы будем называть Роберт.
Поскольку армяно-эстонско-немецкая конфигурация его наследственности,
а также решительное намерение стать офицером не оставляли ему никакого иного
выбора (по крайней мере это было так, когда он в мае 1941-го оставил школу
имени Булкина и готовился поступать в артиллерийскую школу), то он считал