"Александр Пятигорский. Маг с причала №20 (Рассказы и сны)" - читать интересную книгу автора

мне это предложил". - "Но я не могу читать трактат в темных очках". - "Какая
ерунда, вы просто положите его перед собой на стол и будете переворачивать
страницы, читая его наизусть. Вы согласны?" - "Я еще не решил". - "Скажите,
а вы намеренно сели не на тот корабль?" - "Нет, не намеренно. Я шел вдоль
линии причалов и вспомнил о том, что я делаю, только когда уже протянул свой
билет матросу у причала № 20". - "Но ведь вы знали, что вас ждут у причала №
17?" - "В тот момент я этого определенно не знал, а знал ли я или не знал
это в другое время, для нас сейчас не имеет никакого значения". - "Что,
по-вашему, имеет значение для нас сейчас?" - "То, что я хочу вас ебать". -
"Какое совпадение, капитан только что просил меня о том же!"
Больше всего в этот момент я боялась, что он снимет очки. Никакой самый
откровенный акт неприличия с его стороны не поверг бы меня в такой ужас. Но
он, чуть коснувшись левым мизинцем переносицы, сказал: "Я не прошу вас об
этом. Я - хочу". Нет, он не снимет очки. "Хорошо, - сказала я, вставая, -
хотя я бы предпочла невинные или почти невинные отношения".
У себя в каюте, лежа на низкой кушетке, я видела, как холодный северный
свет льется из иллюминатора на разбросанные на полу предметы: трость,
маленький чемодан, серый твидовый пиджак, галстук, мою юбку. Его голова была
у меня между ног, и я все сильней сжимала его виски, пока он меня там
целовал сильными короткими поцелуями, входя глубже и глубже. Я быстро и
легко кончила, как и он, - я чувствовала это в судороге его губ. Потом мы
заснули чистым сном полета над пустынными фьордами. Кричали чайки, и сухо
сыпалась пена прибоя.
Не хотелось возвращаться в салон, и мы снова спустились на нижнюю
палубу. Наш старый знакомый, штурман, прервав беседу с тем же дежурным
матросом, слегка дотронулся до козырька парадной темно-синей фуражки и
сказал моему спутнику: "Мы получили радиограмму с причала № 17. Ошибка
разъяснилась, и, слава Богу, мы еще не успели поднять трап, видите, как
светлеет? Мы отплываем через десять минут. Дежурный вас проводит к вашему
судну. Капитан шлет свои извинения и надеется, что вам не наскучило
десятиминутное пребывание на нашем великолепном судне. Приятного
путешествия, сэр".
Матрос шел впереди, неся маленький чемодан, плащ и трость моего
спутника. До причала № 17 оставалось шагов двести, но я знала, как легко
могут они превратиться в двести километров, двести дней или всю жизнь. Мне
не было нужды сжимать его сухие горячие пальцы, - они оставались внутри меня
как залог краткой удачи. Быстро наклонившись к моему лицу, он сказал: "Не
странно ли, meine Fraulein , и я не избавлен от случайных перерывов в
памяти. Не продлить ли нам наше совместное пребывание, хотя решительно не
могу вспомнить, не предлагал ли я вам это еще в начале нашей прогулки?" -
"Но не окажусь ли я помехой публичному чтению Малого Трактата о Черной
Магии?" - "О, нисколько. Трактат, как вы могли бы заметить, я выбросил в
иллюминатор вашей каюты, а что может помешать свободной импровизации
дилетанта?"
На нем не было темных очков, и на меня глядели две глухие красные
пробоины с налипшими белесоватыми волосками. Пытаясь подняться с белой
дорожки линии причалов, со ртом, набитым песком, я слышала удаляющиеся шаги
и шум утреннего прибоя.

Февраль, 1993