"Андрей Платонов. Одухотворенные люди (Сб. "Течение времени") " - читать интересную книгу автора

на нем: ей снилось, что война окончилась и эшелоны с войсками едут обратно
домой, а она, чтобы стерпеть время до возвращения Вани, сидит и
скоро-скоро сшивает мелкие разноцветные лоскутья, изготовляя красивый плат
на одеяло...
В полночь в окоп пришли из блиндажа политрук Николай Фильченко и
краснофлотец Юрий Паршин. Фильченко передал приказ командования: нужно
занять рубеж на Дуванкойском шоссе, потому что там насыпь, там преграда
прочнее, чем этот голый скат высоты, и там нужно держаться до погибели
врага; кроме того, до рассвета следует проверить свое вооружение, сменить
его на новое, если старое не по руке или неисправно, и получить боепитание.
Краснофлотцы, отходя через полынное поле, нашли тело комиссара Поликарпова
и унесли его, чтобы предать земле и спасти от поругания врагом. Чем еще
можно выразить любовь к мертвому, безмолвному товарищу?
Политрук Николай Фильченко оставил командование отрядом на Даниила
Одинцова и пошел в тыл, к Севастополю, на пункт снабжения, чтобы ускорить
доставку боепитания.
Осветительные ракеты медленно и непрерывно опускались с неба, сменяя одна
другую; их и сейчас было четыре люстры, четыре комплекта ракет под каждым
парашютом. Их быстро и точным огнем расстреливали на погашение наши
зенитные пулеметы, но противник бросал с неба новые светильники взамен
угасших, и бледный грустный свет, похожий на свет сновидения, постоянно
освещал город и его окрестности - море и сушу.
На краю города, в одном общежитии строительных рабочих, все еще жили
какие-то мирные люди. Фильченко заметил женщину, вешающую белье возле
входа в жилище, и двоих детей, мальчика и девочку, играющих во что-то на
светлой земле. Фильченко посмотрел на часы: был час ночи. Дети, должно
быть, выспались днем, когда артиллерия на этом участке работала мало, а
ночью жили и играли нормально. Политрук подошел к низкой каменной ограде,
огораживающей двор общежития. Мальчик лет семи рыл совком землю, готовя
маленькую могилу. Около него уже было небольшое кладбище - четыре креста
из щепок стояли в изголовье намогильных холмиков, а он рыл пятую могилу.
- Ты теперь большую рой! - приказала ему сестра. Она была постарше брата,
лет девяти-десяти, и разумней его. - Я тебе говорю: большую нужно,
братскую, у меня покойников много, парод помирает, а ты одна рабочая сила,
ты не успеешь рыть. Еще рой, еще, побольше и поглубже - я тебе что говорю!
Мальчик старался уважить сестру и быстро работал совком в земле.
Фильченко тихо наблюдал эту игру детей в смерть.
Сестра мальчика ушла домой и скоро вернулась обратно. Она несла теперь
что-то в подоле своей юбчонки.
- Не готово еще? - спросила она у трудящегося брата.
- Тут копать твердо, - сказал брат.
- Эх ты, румын-лодырь, - опорочила брата сестра и, выложив что-то из
подола на землю, взяла у мальчика совок и сама начала работать.
Мальчик поглядел, что принесла сестра. Он поднял с земли мало похожее
туловище человечка, величиною вершка в два, слепленное из глины. На земле
лежали еще шестеро таких человечков, один был без головы, а двое без ног -
они у них открошились.
- Они плохие, такие не бывают, - с грустью сказал мальчик.
- Нет, такие тоже бывают, - ответила сестра. - Их танками пораздавило:
кого как.