"Андрей Платонов. Кончина Копенкина" - читать интересную книгу автора

всех. Он пронизался без вреда через весь отряд противника, ничего не
запомнив, и вновь повернул рычащую Пролетарскую Силу обратно, чтобы теперь
все задержать на счету у памяти, иначе бой не даст утешения и в победе не
будет чувства усталого труда над смертью врага. Пятеро кавалеристов
оторвались от состава разъезда и рубили вдалеке сражающихся прочих, но
прочие умели терпеливо и цепко защищаться - уже не первый враг загораживал
им жизнь. Они били войско кирпичами и разожгли на околице соломенные костры,
из которых брали мелкий жар руками и бросали его в морды резвых
кавалерийских лошадей. Яков Титыч ударил одного коня горящей головешкой по
заду так, что головешка зашипела от пота кожи под хвостом, - и завизжавшая
нервная кобыла унесла воина версты за две от Чевенгура.
- Ты чего огнем дерешься? - спросил другой подоспевший солдат на
коне. - Я тебя сейчас убью!
- Убивай, - сказал Яков Титыч. - Телом вас не одолеешь, а железа у нас
нету...
- Дай я разгонюсь, чтобы ты смерти не заметил.
- Разгоняйся. Уж сколько людей померло, а смерть никто не считает.
Солдат отдалился, взял разбег на коне и срубил стоячего Якова Титыча.
Сербинов метался с последней пулей, которую он оставил для себя, и,
останавливаясь, с испугом проверял в механизме револьвера - цела ли она.
- Я ему говорил, что убью, и зарубил, - обратился к Сербинову
кавалерист, вытирая саблю о шерсть коня. - Пускай лучше огнем не дерется!
Кавалерист не спешил воевать - он искал глазами, кого бы еще убить и
кто был виноват. Сербинов поднял на него револьвер.
- Ты чего? - не поверил солдат. - Я ж тебя не трогаю!
Сербинов подумал, что солдат говорит верно, и спрятал револьвер. А
кавалерист вывернул лошадь и бросил ее на Сербинова. Симон упал от удара
копытом в живот и почувствовал, как сердце отошло вдаль и оттуда стремилось
снова пробиться в жизнь. Сербинов следил за сердцем и не особо желал ему
успеха: ведь Софья Александровна останется жить, пусть она хранит в себе
след его тела и продолжает существование. Солдат, нагнувшись, без взмаха
разрезал ему саблей живот, и оттуда ничего не вышло - ни крови, ни
внутренностей.
- Сам лез стрелять, - сказал кавалерист. - Если б ты первый не спешил,
то и сейчас остался бы.
Дванов бежал с двумя наганами, другой он взял у убитого командира
отряда. За ним гнались трое всадников, но их перехватили Кирей с Жеевым и
отвлекли за собой.
- Ты куда? - остановил Дванова солдат, убивший Сербинова.
Дванов без ответа сшиб его с коня из обоих наганов, а сам бросился на
помощь гибнущему где-то Копёнкину. Вблизи уже было тихо - сражение перешло в
середину Чевенгура, и там топали лошадиные ноги.
- Груша! - позвал в наступившей тишине поля Кирей. Он лежал с
рассеченной грудью и слабой жизнью.
- Ты что? - подбежал к нему Дванов. Кирей не мог сказать своего слова.
- Ну, прощай, - нагнулся к нему Александр. - Давай поцелуемся, чтобы
легче было.
Кирей открыл рот в ожидании, а Дванов обнял его губы своими.
- Груша-то жива или нет? - сумел произнести Кирей.
- Умерла, - сказал ему Дванов для облегчения...