"Леонид Платов "Летучий голландец" уходит в туман" - читать интересную книгу автора

сказал Гергардт, с хрустом перекусывая сухарь.
- Который сбит не кем иным, как вами, Пирволяйнен! - многозначительно
добавил доктор. - Вам не поздоровилось бы там, наверху.
Все засмеялись, но как-то невесело.
Они вообще были невеселые, видимо очень издерганные и озлобленные и
оттого, конечно, особенно опасные.
- Я думал, это тот самый конвой, - осторожно сказал Шубин.
- Нет, конвою дали уйти. Это "морские охотники".
"Морские охотники"? Вот как!
На мгновение Шубин представил себе своих товарищей - там, наверху.
Нервы акустиков, приникших к приборам, напряжены до предела. Это очень
трудно - ждать вот так: как кошка, которая подстерегает мышь, вся
обратившись в слух, подобравшись, изготовившись для стремительного прыжка.
Но ни одного подозрительного звука не доносится со дна.
Недра моря полны разнообразных, отчетливых или невнятных шумов. Вот
быстрое жужжание, подобное тому, какое издает майский жук, - это винты
соседнего корабля. Вот резкое потрескивание - это эмиссия, не в порядке
усилители акустического прибора, надо менять одну из ламп.
Звуки, привычные для слуха акустика, то пропадают, то выделяются на
постоянном фоне, однообразном, похожем на гудение большой тропической
раковины. Но не слышно ни приглушенной речи, ни осторожных шагов, ни
долгожданного характерного шороха, напоминающего змеиный свист, который
сопровождает подводную лодку, когда она скользит под водой.
"Только бы нам уцепиться за звук!" - говорит капитан-лейтенант Ремез, -
одним из катеров, наверное, командует Левка Ремез. Такой толстый,
краснолицый, озабоченный... Они дружки-приятели с Шубиным. Он-то, очевидно,
и не уводит корабля на базу, несмотря на безнадежность поисков.
Не отрывая бинокля от глаз, Ремез всматривается в даль. За спиной его
негромко переговариваются сигнальщики. А в небе во все лопатки светит
солнце. И по морю взад-вперед гуляет синеглазая красавица волна.
Хорошо!..
- Командир обязательно доставит вас к месту назначения, - успокоительно
сказал доктор. - Он лучший подводник на свете.
- О да! - поддержал Гергардт. - Умеет появляться и исчезать, как
призрак.
За столом оживились. Все принялись наперебой расхваливать своего
командира.
Готлиб уставился на Шубина тяжелым, мутным взглядом:
- Он, по желанию, может обернуться надводным кораблем, скажем -
транспортом, но, конечно, затонувшим, - поспешно добавил он.
Франц сердито постучал ножом по блюду, на котором лежала отварная рыба.
К нему со всех сторон протянулись руки с тарелками.
Доктор полил свою рыбу соусом и торжественно оглядел присутствующих.
- В средние века, - с некоторой аффектацией сказал он, - никто не
усомнился бы, что наш командир заговорен или продал душу черту.
- Я и сейчас думаю это, - пробормотал Гергардт, но так тихо, что
услышал только Шубин.
Нервы его были напряжены, зрение, слух обострены как никогда. Только
виски по временам стискивало клещами. Одна мысль давно мучила, искушала.
Шубина подмывало - шумнуть!