"Чарльз Плэтт. Беседа с Филипом Диком." - читать интересную книгу автора

собираемся знаться с судьями, районными прокурорами и другими
важными персонами, мы должны быть англиканцами".
Судя по всему, Дик говорит не всерьез, полушутливо; в любом
случае, этот анекдот - последняя шутка в настоящем интервью,
потому что с этого момента он начинает говорить как на исповеди.
Видимо, он собирался сделать это изначально - но прежде должен
был увидеть, какую реакцию вызывают его слова во мне -
относительно незнакомом собеседнике.
- Однажды я прогуливался по улице, - говорит он, и в его голосе
на сей раз нет ничего, кроме искренности, - и вдруг поглядел на
небо. И там, в небе, я увидел это лицо, смотревшее на меня
сверху вниз, гигантское лицо с глазами-щелочками, лицо, которое
я описал в Трех стигматах. Было это в 1963 году. И облик
этого злобно выглядевшего чудовища был прямо-таки ужасен. Я
видел его не совсем ясно, но оно было там, несомненно. Однако
узнал его я лишь впоследствии, несколько лет спустя, когда
просматривал журнал Life. В этом журнале я обнаружил
изображения нескольких французских фортов времен первой мировой
войны. Они представляли из себя этакие стальные купола с узкими
щелями, через которые солдаты могли наблюдать за действиями
германцев. Дело в том, что мой отец - он входил в состав пятой
бригады морской пехоты США - участвовал во втором сражении на
Марне, и, когда я был мальчишкой, он часто показывал мне свою
военную экипировку. Он одевал противогаз, который полностью
скрывал его глаза, и рассказывал мне о битве на Марне, и обо
всех тех ужасах, через которые он прошел. Он рассказывал мне,
маленькому четырехлетнему пацану, о людях, у которых взрывом
выпускало кишки наружу, он показывал мне свое ружье и все
остальное, и он вспоминал, как они палили до тех пор, пока
стволы их винтовок не становились вишнево-красными. Он несколько
раз попадал под газовые атаки, и он рассказывал мне о том
ужасном страхе, когда угольные фильтры в противогазах,
насыщенные до предела, не начинали пропускать газ, заставляя в
панике срывать маски с лица. Мой отец был крупный, красивый
мужчина, он играл в футбол и в теннис. Я читал о том, что делали
в той войне американские морские пехотинцы; эти простые
фермерские парни прошли через все то, что так сильно описал
Ремарк в своей книге На Западном фронте без перемен -
через все эти невыразимые ужасы, потребовавшие от них такого же
невыразимого героизма. И вот в 1963 году я увидел эту
проклятущую фортификацию с Марны, глядевшую на меня сверху вниз.
Может быть, мой отец нарисовал ее или сфотографировал - потому
этот образ и засел у меня в памяти.
- После того, что я увидел в небе, я действительно начал искать
убежища в христианстве. Тот небесный лик был, несомненно, злым
божеством, и мне нужна была уверенность, что существует на свете
божество более могущественное, но доброе и милосердное. Мой
священник сказал мне как-то, что, может быть, мне стоит
перейти в лютеранство, раз уж я чувствую так сильно присутствие
Сатаны. Однако это воспоминание продолжает мучить меня - как