"Виктория Платова. В тихом омуте..." - читать интересную книгу автора

кинопринципами на это согласился?
- Ну, я всегда был сторонник зрелищного кино для широких трудящихся
масс, так что здесь никакого противоречия. А если кто-то тебе скажет, что
порнуха - это незрелищно и недемократично, - плюнь в его лживые зенки. Все
занимаются порнографией - сиречь соитием, - в каждой ячеюшке нашего
многострадального общества. , - Я поверить не могу, что ты под этим
подписался!
- А я - что ты! Ты ведь подписалась - Он меня просчитал, сукин сын
Нимотси. - Хотя справедливости ради нужно заметить, что, если бы увидел
меня сейчас любимый режиссер Евгений Матвеев, он бы в гробу перевернулся.
- Евгений Матвеев жив, слава Богу, - поправила я; я всегда исподтишка
следила за бурной кинематографической жизнью. - И потом, если память мне
не изменяет, твоим любимым режиссером всегда был Чарли Чаплин.
- Все меняется, Мышь, включая привязанности и вкусы, только ты
остаешься неизменной. Ты - это показатель общей дегенеративной
стабильности человеческого чернозема. - Он поднял стакан:
- За тебя! Я уверен был, что ты клюнешь и с крючка не сорвешься.
Я выпила мартини - не чокаясь, поминая так неожиданно почившую в бозе
стерильную жизнь работницы видеопроката, - и достала из стакана ключи:
- Этот от подъезда?..
Нимотси, оставшийся верным своей новой роли дьявола-искусителя,
сгонял за самой дорогой водкой. Мы пили всю оставшуюся ночь, в конце
которой я пообещала Нимотси проштудировать де Сада, Мазоха, Лимонова,
гепатитные порногазетенки и немецкую атлетическую порнофильму.
Я заснула на мягких коленях Нимотси - ткань нового пальто
действительно была восхитительной - с хрустальным звоном в бедной пьяной
голове. И мне впервые за пять лет не приснился Иван - он отпустил меня:
бесцветная сиротка наконец-то приняла хоть какое-то самостоятельное
решение и больше не нуждалась в опеке.
Утром, под проклятия и плаксивые причитания старухи Элины
Рудольфовны, мы съехли с Автозаводской навсегда.

***

...Квартира на метро "Аэропорт" оказалась довольно симпатичной: ее
сдала Нимотси обнищавшая вдова какого-то крупного советского академика. Из
комнат еще не выветрился пыльный математический дух, за стеклами книжных
шкафов погибали в безвестности труды по высшей математике, квантовой
физике, космогонии и теории бесконечно малых величин.
Я дополнила это благородное собрание отвратительными книжонками в
мягких и жестких переплетах, я перестала краснеть, покупая у метро
подметную полиграфическую продукцию с бодрыми силиконовыми грудями на
плохо пропечатанных разворотах.
- Не ленись, смотри видак, - напутствовал меня улетавший рейсом
Москва - Афины Нимотси. - Если будет тошнить - технология простая: два
пальца в рот, и все проблемы. Я на тебя надеюсь, Мышь. Заверни что-нибудь
позабористее, я же за тебя поручился.
Мы сидели в баре аэропорта Шереметьево второй час - у Нимотси была
провинциальная привычка приезжать к месту назначения задолго до
отправления транспортных средств.