"Виктория Платова. В тихом омуте..." - читать интересную книгу автора

поцелуй. Губы у Нимотси оказались умелыми и такими же женственными, как и
ненавязчивый запах пота, - Боже мой, я прожила рядом с ним семь лет и даже
не знала этого. Сердце у меня упало.
- Надо же, не знал, что ты так хорошо целуешься. - Нимотси с трудом
оторвался от меня.
- Я тоже...
- Поднаторею в технике и вернусь.
- Надеюсь. Надеюсь, что вернешься... Если не соблазнишься
какой-нибудь развесистой греческой смаковницей.
- Я буду скучать по тебе.
- А я буду приветы тебе передавать. В каждом сценарии. Цепочка на
щиколотке главной героини как фирменный знак, идет?
- Угу-угу... "Она ему приветы слала - на радость гомикам из зала".
- Из какого зала?
- Из зрительного.
- Лихо! Сам сочинил?
- Ну не Гомер же, в натуре!
- Иди. Тебе пора, - я легонько подтолкнула Нимотси, выскользнув из
его пальто, - будет настроение - черкни пару строк.
- Я лучше кассету пришлю.
- Тогда не надо.
- Не боись - никаких обнаженных окороков, грудинок и голяжек. Сугубо
на фоне Акрополя.
- Ну, если на фоне Акрополя - то можно, - разрешила я.
Нимотси закинул сумку на плечо и направился к таможенникам. Он не
оглянулся, только поднял правую руку и помахал в воздухе кончиками пальцев.
- Какой фильм? - напоследок крикнул он.
- "Кабаре"! - тоже крикнула я. Нам обоим нравился этот дивный финал с
прямой спиной Лайзы Минелли и се лихо накрашенными беспросветно зелеными
ногтями и рукой, поднятой в последнем приветствии. - Счастливо тебе!..
...Я достала фотографию в стылом аэропортовском автобусе. Ну,
конечно, это была именно она: середина пятого курса, я, Иван и Нимотси,
сфотографированные оказавшейся под рукой Аленой Гончаровой: пьяные лица,
трезвые глаза, время увлечения Томом Вейтсом и Реем Чарльзом - "Скатертью
дорога, Джо!"...
Я приехала домой с относительным миром в душе, педантично вымыла
посуду, завалилась на диван и включила немецкое порно. Это было неплохим
учебным пособием, но действовало на меня усыпляюще.
С утра меня ждала пишущая машинка, казавшаяся теперь персонажем из
фильма ужасов - я почти разучилась писать.
Но постепенно все вошло в свою колею. Привыкшая лишь дополнять других
и, добросовестно обсасывая, доводить до совершенства чужие идеи, я начала
находить прелесть и в маркизе де Саде как потенциальном соавторе. По
поводу анатомии и физиологии я теперь была подкована на четыре ноги,
особой психологии и экзистенциальных рефлексий не требовалось - дело стало
за сюжетом.
"Кетчупу, кетчупу побольше", - вспомнила я наставления Ивана и для
начала завернула парочку банальных убийств на сексуальной почве, приплела
к ним садо-мазохистскую секту, а позже - и ее главу, мимикрирующего под
скромного учителя экологии - модная тема.