"Виктория Платова. Любовники в заснеженном саду (Том 2)" - читать интересную книгу автора

Об этом и сообщил Никите отец-Ревякин, припечатав новоиспеченных
молодоженов эпитетом "во засранцы, а!"...
Больше ни братец, ни вдовица на могиле Юрия Юрьевича не появлялись. Зато
теперь здесь появилась Джанго. Но Никита даже не думал об этом, не думал.
Потому что отсюда, от крепко скроенной ограды, он видел и могилу
Никиты-младшего. Любовно ухоженную, со свежими цветами. Значит, Инга была
здесь совсем недавно...
Она была здесь совсем недавно, а он...
Джанго вытащила из-под куртки хризантемы, случайный букет для случайного
человека - так почему-то подумал Никита. Подумал и сказал:
- Муж?
- Муж, - ответила Джанго и по-птичьи наклонила голову.
- Мои соболезнования. - Голос у Никиты не изменился, ведь соболезнования,
судя по дате на памятнике, запоздали как минимум на год.
Голос у Никиты не изменился, хотя Джанго лгала. И не знала, что Никита
знает об этой лжи.
Зачем она солгала?
В трех минутах ходьбы от места последнего упокоения Мариночки
Корабельниковой - зачем она солгала?
- Все в порядке, - бросила Джанго. - Давно заросло. Давно.
А вот у Никиты не заросло Совсем не заросло. И не зарастет никогда.
Смотреть отсюда на могилу сына было больно, больно нестерпимо. И он
опустил голову. И уставился на кроссовки Джанго: просто потому, что ему
необходимо было найти точку опоры, за что-то зацепиться взглядом. Шнурок
на правом развязался, и как только она до сих пор не наступила на него и
не споткнулась? А, может, жаль, что не наступила и не споткнулась, тогда
бы он обязательно поддержал ее, коснулся локтя, коснулся кожи, она
рассмеялась бы, несмотря на спрятанные под курткой хризантемы... Конечно,
она рассмеялась бы, ведь цветы были предназначены человеку, которого она
даже не знала.
Зачем она солгала?
А если эти цветы были предназначены совсем другому человеку?..
И почему она появилась на Ново-Волковском именно сегодня, в день похорон
Мариночки? Именно сейчас? Эти вопросы все еще мучили Никиту, когда Джанго
поймала его взгляд, устремленный на кроссовки. И тоже заметила
развязавшийся шнурок.
И нагнулась, чтобы завязать его.
А когда нагнулась...
Когда она нагнулась, Никита едва не вздрогнул. Из свободного ворота ее
футболки, не удержавшись под собственной тяжестью, вывалилась цепочка. И
так и осталась на некоторое время выпавшей из ворота, посверкивая на
неярком сентябрьском солнце. Но дело было не в цепочке.
А в кольце, которое болталось на цепочке.
Никита мог бы узнать его из тысяч других. Он хорошо помнил его, очень
хорошо.
Это было кольцо Мариночки.
То самое, она с ним не расставалась, несмотря на драгоценности, которыми
ее заваливал Корабельникоff. Дешевенькое польское серебро с дутой пробой,
какого навалом в любом сельпо. И стекляшка вместо камня. Он видел это
кольцо очень близко, когда Мариночка положила руки ему на колени - в один