"Виктория Платова. Битва божьих коровок" - читать интересную книгу автора

не нашелся, но зато Настя выудила небольшую косметичку. Это был ее
последний и главный трофей. Если бы не грязь, облепившая добычу со всех
сторон, ее смело можно было бы причислить к произведениям искусства.
Во-первых, бока косметички матово поблескивали - настоящая, хорошо
выделанная кожа, тут сомнений быть не может. Во-вторых, она была черной и
смотрелась очень дорого. Абсолютно, стопроцентно женская вещь, и, кажется,
Настя знает, кому она принадлежит... Присев на корточки, Настя очистила ее
бока и щелкнула застежкой.
Вещей в косметичке было немного: два серых карандаша, губная помада и
небольшой флакончик духов. На обоих карандашах было вытиснено "ANGEL";
такая же надпись сопровождала помаду, к ней прибавился только номер тона -
"63".
И, наконец, духи.
Духи назывались "Nahema".
Даже далекая от каких-либо языков, кроме русского и грузинского,
Настя смогла перевести: "Наэма". Тот самый потерянный флакон, по которому
так убивалась Мицуко. Ради которого она была готова на все. Несколько
секунд Настя раздумывала: разбить ли ей флакон о пол или кафельная стена
больше подойдет для этой цели. Так ничего и не решив и все еще злясь на
Мицуко, она осторожно открыла плотно притертую пробку.
Бр-р!..
Даже под страхом смерти Настя не стала бы пользоваться такими духами.
Проще сорвать лепесток розы и растереть его в руках. Проще влезть в банку
с ванилью и выпачкать в ней нос. А чистка гнилых фруктов, ежегодный летний
кошмар! О, она знает, что это такое...
Она поставила духи на полку, сняла с вешалки халат и снова зацепилась
взглядом за царапину на батарее. Пусть все, что сказала Мицуко, - правда,
пусть он никогда не вспоминал ее... Но Кирюша все-таки позвонил ей, - быть
может, в самый последний момент! Что именно он не успел или не захотел ей
сказать?
Этого она не узнает никогда, а стиральная машина называется "Аристон".
У них в доме, на огромной, заполненной связками перцев и чеснока
кухне, тоже стоит машинка. Не такая роскошная, конечно, но стирать в ней -
одно удовольствие...
Настя вышла из ванной и направилась в кладовую, где уже лежали
рассортированные на стопки Кирюшины вещи. Уже поношенные и совсем новые.
Оставлять их здесь не имеет смысла, надо бы перевезти все в Вознесенское.
Но Зазе эти вещи не подойдут, Заза всегда был плотным и кряжистым, а в
последнее время, после сорока пяти, вообще заметно расплылся. Кирилл же
был сух и поджар, он пошел в мать, не то что ширококостная, широкоплечая
Настя. Куртки, рубашки и штаны Кирилла могут подойти разве что Илико, но
он еще мальчик. Надменный грузинский мальчик. Он никогда не будет носить
тряпки с чужого плеча...
Настя отобрала веши для стирки и сунула их в стиральную машину. И под
ее тихий ровный гул снова занялась косметичкой. Не то чтобы ей особенно
понравились карандаши и помада... Просто...
Просто она никогда не пользовалась косметикой.
Она даже и вспомнить не могла, почему так повелось. В ящике у
зеркала, в их с Зазой спальне, хранились ее нехитрые, еще девичьи радости
- выцветшие польские тени, мамина тушь "Ленинград", почти бесцветный блеск