"Белва Плейн. Золотая чаша (семейная хроника трех поколений) " - читать интересную книгу автора

кем она познакомилась во время недельного отдыха на побережье. Уолтер Вернер
сделал ей предложение через два месяца после их первой встречи и женился на
ней в день ее девятнадцатилетия.
Итак, Хенни оставалась в тени, затертая собственными братом и сестрой.
Будь она полностью пассивной, она бы легко могла вообще утратить всякую
индивидуальность, погибнуть как неповторимая человеческая личность; так
гибнет, перевернувшись, в волнах, поднятых большими судами, маленькая
лодочка. Впрочем, в том не было их вины. Просто они были людьми
решительными, а она - нет.
"Тебе только кажется так, - сказала как-то ее подруга Ольга. - Ты же
никогда не пыталась проверить это на практике".
Это была странная дружба, а может, не такая и странная, Хенни хотела
стать нужной кому-то, а Ольга чувствовала себя польщенной тем, что ее
учительница выделила ее среди остальных. Они встретились на улице однажды
летним вечером после занятий, было еще рано и совсем светло, и Хенни под
влиянием внезапного импульса предложила девушке выпить вместе по чашке кофе.
Ольга возбуждала ее любопытство. Замужем за таким же простым рабочим, как и
она сама, вынужденная вести тусклую, полную лишений жизнь, она сохранила
живое воображение и жажду знаний. Хенни давала ей книги для чтения, она
"проглатывала" их и приходила за новыми.
От обсуждения творчества Толстого и Диккенса они перешли к личным
проблемам. Ольга поведала Хенни об унизительном, жестоком преследовании,
которому она подвергалась в России, о бегстве оттуда, о долгом трудном пути
в Америку и о борьбе за существование в Нью-Йорке. А Хенни в свою очередь
рассказала Ольге о своей семье, и та чутьем, скорее по тому, о чем Хенни
умолчала, чем по ее словам, угадала, как чувствует себя подруга в семейном
кругу. Воображение, позволявшее ей мысленно переноситься в диккенсовскую
Англию, позволило ей также представить, какой была жизнь Хенни в
родительском доме.
Она никогда не переступала порог этого дома. Обе девушки прекрасно
понимали, хотя ни разу не выразили это словами, что подобный визит был бы
неуместен. Их дружба расцветала на нейтральной территории, вдали от
многоквартирных домов, для озлобленных обитателей которых Хенни была
любопытствующим чужаком, и вдали от вежливого, но дотошного интереса
Анжелики.
Сон не шел к Хенни. Она внезапно почувствовала прилив энергии,
требующей выхода. Случайно пришедшие ей в голову мысли о подруге заставили
ее задуматься о собственных эмоциях, возможно, в силу естественной
ассоциации убогой улицы, на которой жила Ольга, с улицей, на которой сегодня
произошло чудо. Никогда прежде не бывала она так поражена, так очарована. Ей
хотелось снова испытать нечто подобное.
Среди серых теней, наполнивших комнату, возник вдруг его образ,
неопределенный, как незаконченный набросок. И все же она была уверена, что
узнает его: живые глаза, непокорная прядь темных вьющихся волос. Нелепая
фантазия! Какое отношение он может иметь к ее жизни. Она просто
романтическая дурочка, даже в глубине души ей стыдно за себя.
И все же... в мире столько всего случается. Встречи, расставания,
любовь... жизнь. Почему не с ней?
Потому что... это нелепая фантазия... вот почему.
Спустя какое-то время она снова его увидела. Он вышел из кабинета дяди