"Белва Плейн. Золотая чаша (семейная хроника трех поколений) " - читать интересную книгу автора

аккуратно подстриженные, блестящие как раковины.
- По тому, что ты мне сказала, - продолжал он мягко, - мне уже ясно, в
чем дело. Но все равно я должен осмотреть тебя.
Какой стыд, жгучий, невыносимый стыд. Как только у людей хватает
смелости пройти через это.
- Ложись и накройся простыней. Я выйду. Будешь готова, позови меня.
Она лежала совершенно неподвижно. Корсет, рубашка, нижние юбки были
сложены на стуле и в том, что они лежали на виду в чужой комнате было что-то
неприличное. Она закрыла глаза, чтобы не видеть ни своих вещей, ни потолка,
ничего. Затем позвала дядю Дэвида.
Простыня была поднята, прохладный воздух остудил ее тело, она
почувствовала прикосновение холодного металла. Руки у нее были сжаты в
кулаки. Я не здесь. Это не я.
Простыню опустили.
- Одевайся, - услышала она голос дяди Дэвида. - Потом поговорим.
Голос был сухим, лишенным всяких эмоций, и она поняла, что он подавляет
гнев. Значит, это правда.
И тут ею овладел страх. Панический страх, такой же сильный, как если бы
она стояла в бурю на краю обрыва или лежала ночью одна в огромном доме и
слышала, как кто-то поднимается по лестнице. Она заставила себя встать,
одеться, завязать шнурки на ботинках. Слезы текли у нее по щекам, она
беззвучно рыдала.
Вернувшись, дядя Дэвид мягко, без всякого намека на гнев, сказал:
- Не плачь, Хенни.
Но слезы все равно продолжали течь у нее по щекам.
Старик отвернулся. На подоконнике жалкие серенькие воробышки, бедняки
Дэна, чирикая, чистили перышки. Старик смотрел на них, барабаня по столу
карандашом. Спустя минуту он снова заговорил:
- Ты мне расскажешь об этом, Хенни?
Она открыла рот, но изо рта не вылетело ни звука. Наконец, ей с трудом
удалось прошептать:
- Я не могу.
- Ну, ладно. Рассказывать, собственно, и нечего. Это случилось, и все.
По крайней мере, вы любите друг друга, а это главное.
Что ж, он, как всегда, подходил к вопросу с практической точки зрения.
Что случилось, то случилось. Теперь надо подумать о том, что делать дальше.
Этот его подход, отсутствие каких бы то ни было упреков и то, что он сумел
подавить свою ярость, могли бы стать для нее утешением и опорой, источником
надежды, если бы не слова "по крайней мере, вы любите друг друга".
Слезы прекратились. В отчаянии пытаясь собраться с мыслями, она
переводила глаза с предмета на предмет: книги, лекарства на полках.
- А нет ли какого-нибудь средства? Губами дядя Дэвид изобразил улыбку.
- Есть средства, которые излечивают многое, но не это. - Он посмотрел
на Хенни с нежностью. - Тебе придется выйти замуж. Немедленно. В буквальном
смысле слова.
Хенни наклонила голову.
- Немедленно, - настойчиво повторил дядя Дэвид, затем спросил:
- Он знает об этом? Хенни покачала головой.
- Ты должна сегодня же сказать ему, Хенни.
"К чему твоя гордость? Положи голову на плечо этому старику, признайся