"Белва Плейн. Золотая чаша (семейная хроника трех поколений) " - читать интересную книгу автора

бунты. Домохозяйки вышли на демонстрации против дороговизны продуктов
питания; они пикетировали продовольственные лавки, обливали керосином
непомерно дорогое мясо. Двадцать тысяч белошвеек объявили забастовку, требуя
повышения заработной платы и улучшения условий труда.
- Они работают по семьдесят часов в неделю, а получают меньше пяти
долларов. Мне противно носить эту блузку в стиле девушки Гибсона,* - заявила
Хенни, дергая белый кружевной гофрированный воротник. - Ты знаешь, Дэн, что
у них из зарплаты вычитают за стулья, на которых они сидят, нитки и иголки,
которыми они пользуются, за личные шкафчики в рабочих помещениях; вдобавок
им приходится мириться с... приставаниями мужчин.
______________
* Идеализированный образ американской девушки, созданный американским
художником и иллюстратором Чарльзом Гибсоном.

- Хо-хо, - хохотнул Дэн. - Приставаниями, говоришь?
- Что тут смешного? Это же возмутительно. Ну-ка, помоги мне расстегнуть
это. Каким образом, по их мнению, женщина может снять или надеть такую вот
блузку со всеми этими многочисленными скользкими маленькими пуговичками на
спине? Если, конечно, у нее нет горничной или мужа.
В зеркале отразилось лицо Дэна, склонившегося над застежкой.
- Негодование делает тебя краше, - сказал он и поцеловал ее в шею.
- Ах, Дэн, это задевает меня за живое, больше, чем что бы то ни было.
Это личное. Я ведь знаю многих из этих девушек. Они приходят в
благотворительный центр, такие юные, одинокие, не успевшие еще освоиться в
чужой для них стране. За последний год-два появилось много иммигранток из
Италии.
Дэн вдруг посерьезнел.
- Им необходимо вступить в профсоюз.
- Я знаю. Но все они надеются выйти замуж и уйти с работы, так что
профсоюзным организаторам трудно бывает преодолеть их пассивность. И еще я
думаю об Ольге. Она нездорова. Боюсь, это... - она помолчала, размышляя. -
Знаешь, я должна что-то сделать.
- Ты? Что ты можешь сделать?
- Я могу участвовать в пикетировании. Хотя бы это.
Шел второй месяц забастовки. Девушки пикетировали фабрику. Они ходили
по двое, держа в руках плакаты, призывающие к борьбе, распевая песни
протеста на итальянском и идише. Если одна выбывала из строя по болезни или
из-за малодушия, двое вставали на ее место.
О, какой же стоял холод, а резкие порывы январского ветра едва не
сбивали с ног. Раз за разом проходили они расстояние примерно в
полквартала - от здания фабрики до угла улицы - и поворачивали обратно.
Хенни приходила каждый день, когда Фредди был в школе. По возможности
она старалась держаться рядом с Ольгой Зареткиной.
- Возьми мое пальто, - предложила она однажды. - Оно теплее твоего. Ты
же насквозь продрогла.
Ольга придерживала воротник у шеи, стараясь запахнуть его поплотнее, а
руки, вылезая из коротких рукавов, не доходивших до перчаток, оставались
голыми.
- Это еще зачем? - негодующе воскликнула она. - Чего ради тебе это
делать? Я не нуждаюсь в... - приступ кашля не дал ей договорить.