"Плутарх. Эмилий Павел и Тимолеонт " - читать интересную книгу автора

преемников, доставившего и себе самому и своему роду царский титул, был сын
Деметрий; у Деметрия, в свою очередь, был сын Антигон по прозвищу Гонат, а у
того - Деметрий, который процарствовал недолгое время и умер, оставив еще
совсем юного сына Филиппа. Опасаясь беспорядков, первые вельможи Македонии
призвали Антигона, двоюродного брата умершего, женили его на матери Филиппа
и сначала назначили опекуном государя и полководцем, а затем, убедившись в
кротости и умеренности его нрава, видя пользу, которую его труды приносят
государству, провозгласили царем. Этого Антигона прозвали Досоном {9}, за то
что он щедро давал обещания, но скупо их выполнял. Ему наследовал Филипп,
который еще мальчиком почитался одним из величайших государей своего
времени: надеялись, что он вернет Македонии ее прежнюю славу и,
единственный, сможет противостать римской мощи, грозившей уже целому миру.
Но, разбитый Титом Фламинином в большом сражении при Скотуссе {10}, он был
настолько сломлен и растерян, что сдался безоговорочно на милость римлян и
радовался, когда ему удалось отделаться не слишком большой данью. Однако с
течением времени он все более тяготился своим положением: считая, что
править по милости римлян достойно скорее пленника, жадно цепляющегося за
любое удовольствие, нежели храброго и разумного мужа, он вновь устремил все
помыслы к войне и начал готовиться к ней, хитро скрывая свои истинные
намерения. С этой целью, оставляя города при больших дорогах и на берегу
моря обессиленными и почти пустыми, - чтобы не вызывать у римлян ни малейших
опасений, - он накапливал в середине страны большие силы - собирал в
крепостях, городах и на сторожевых постах оружие, деньги и крепких молодых
людей; так постепенно он приближался к войне; но как бы скрывал ее в глубине
Македонии. Оружия было запасено на тридцать тысяч человек, восемь миллионов
медимнов хлеба надежно хранилось за стенами, а денег скопилось так много,
что хватило бы на жалование десяти тысячам наемников в течение десяти лет.
Но Филиппу так и не довелось увидеть всю эту громаду в движении и самому
ввести ее в действие: он умер от скорби и уныния, когда узнал, что безвинно
погубил одного из своих сыновей, Деметрия {11}, по оговору другого сына -
человека негодного и порочного.
Этот оставшийся в живых сын по имени Персей унаследовал вместе с
царством ненависть к римлянам, но осуществить отцовские планы он был
неспособен - по ничтожеству и испорченности своей натуры, среди различных
изъянов и пороков которой первое место занимало сребролюбие. Говорят даже,
что он не был кровным сыном Филиппа, но что супруга царя тайно взяла его
новорожденным у его настоящей матери, некоей штопальщицы из Аргоса по имени
Гнафения, и выдала за своего. Главным образом поэтому, надо думать, и
погубил Деметрия Персей: пока в семье был законный наследник, легче могло
открыться, что сам он - незаконнорожденный.
9. И все же, вопреки собственной низости и малодушию, самим размахом
приготовлений он был вовлечен в войну и долгое время держался, успешно
отражая натиск римлян - значительных сухопутных и морских сил с полководцами
в ранге консула во главе, - а иной раз и беря над ними верх. Он разбил в
конном сражении Публия Лициния, который первым вторгся в Македонию: две с
половиной тысячи отборных воинов были убиты и шестьсот попали в плен. Затем
он неожиданно напал на стоянку вражеских кораблей близ Орея и двадцать судов
со всею поклажей захватил и увел, остальные же, груженные хлебом, пустил ко
дну; кроме того, в его руках оказались четыре пентеры {12}. Второе сражение
он дал бывшему консулу Гостилию, который пытался ворваться в Элимию, и