"Плутарх. Гай Марий и Пирр " - читать интересную книгу автора

считали, что даже этот богатейший дар - недостаточная награда для
полководца, отвратившего столь огромную опасность. Впрочем, некоторые
сообщают о подаренной Марию добыче и о числе убитых другие сведения {18}. Во
всяком случае, жители Массилии костями павших огораживали виноградники, а
земля, в которой истлели мертвые тела, стала после зимних дождей такой
тучной от наполнившего ее на большую глубину перегноя, что принесла в конце
лета небывало обильные плоды, чем подтвердились слова Архилоха, что так вот
и удобряется пашня. После больших сражений, как говорят, обычно идут
проливные дожди: видимо, либо какое-то божество очищает землю, проливая на
нее чистую небесную влагу, либо гниющие трупы выделяют тяжелые, сырые
испарения, сгущающие воздух до такой степени, что малейшая причина легко
вызывает в нем большие перемены.
22. После битвы Марий отобрал из варварского оружия и добычи все самое
лучшее и наименее пострадавшее, чтобы придать великолепие своему
триумфальному шествию, а из остального велел сложить огромный костер и
принес великолепную жертву. Воины стояли вокруг в полном вооружении, с
венками на голове, а сам он, препоясанный по обычаю предков и одетый в тогу
с пурпурной каймой, взял в каждую руку по горящему факелу, вознес их к небу
и уже готов был поджечь костер, как вдруг показались его друзья, быстро
мчавшиеся к нему на конях. Все смолкли в ожидании, а прибывшие, подъехав
ближе и спешившись, приветствовали Мария, сообщили ему, что он в пятый раз
избран консулом, и вручили письма. Эта радостная весть увеличила победное
ликование, и воины излили свой восторг в рукоплесканиях и бряцании оружия,
военные трибуны увенчали Мария лавровым венком, а затем он поджег костер и
завершил жертвоприношение.
23. Но судьба, или Немесида, или естественный порядок вещей, который,
не давая людям насладиться полным и безраздельным успехом, чередует в их
жизни удачи и неудачи, спустя немного дней принес Марию известие о его
товарище по должности - Катуле. И снова, словно туча на ясном, чистом небе,
навис над Римом страх новой бури. Дело в том, что Катул, действовавший
против кимров, опасаясь дробить свои силы, чтобы их не ослабить, отказался
от намерения защищать Альпийские перевалы, быстро спустился в Италию и занял
оборону по реке Натизону, воздвигнув у брода на обоих берегах сильные
укрепления и наведя переправу с тем, чтобы помочь стоявшему за рекой отряду,
если варвары прорвутся через теснины и нападут на него. А те преисполнились
такой дерзости и презрения к врагам, что даже не по необходимости, а лишь
для того, чтобы показать свою выносливость и храбрость, нагими шли сквозь
снегопад, по ледникам и глубокому снегу взбирались на вершины и, подложив
под себя широкие щиты, сверху съезжали на них по скользким склонам самых
высоких и крутых гор. Став лагерем неподалеку от римлян и разведав брод, они
стали сооружать насыпь: подобно гигантам, срывали они окрестные холмы и
бросали в воду огромные глыбы земли вместе с вырванными с корнем деревьями и
обломками скал, так что река вышла из берегов, а по течению они пускали
тяжелые плоты, которые с силой ударялись об устои моста и расшатывали их.
Очень многие римские солдаты в испуге стали покидать большой лагерь и
разбегаться. И тут Катул показал, что он, как положено благородному и
безупречному полководцу, больше заботится о славе сограждан, чем о своей
собственной. Не сумев убедить солдат остаться и увидев, что они в страхе
собираются в путь, он приказал снять с места орла, бегом настиг первых из
отступавших и пошел впереди, желая чтобы позор пал на него, а не на