"Плутарх. Агесилай и Помпей " - читать интересную книгу автора

если царем будет незаконнорожденный и, следовательно, не потомок Геракла, то
это и будет "хромым цареньем"". Агесилай прибавил к этому, что сам Посейдон
засвидетельствовал незаконное рождение Леотихида, изгнав землетрясением
Агида из спальни, а Леотихид родился более чем через десять месяцев после
этого.
4. На этих-то основаниях и при таких обстоятельствах Агесилай был
провозглашен царем; он тотчас вступил во владение имуществом Агида, лишив
этого права Леотихида как незаконнорожденного. Однако, видя, что
родственники Леотихида с материнской стороны, люди вполне порядочные, сильно
нуждаются, Агесилай отдал им половину имущества; так распорядившись
наследством, он вместо зависти и недоброжелательства стяжал себе славу и
расположение сограждан.
По словам Ксенофонта {3}, Агесилай, во всем повинуясь своему отечеству,
достиг величайшей власти и делал все, что хотел. Вот что имеет в виду
Ксенофонт. В то время самой большой силой в государстве были эфоры и
старейшины; первые из них находились у власти только один год, вторые же
сохраняли свое достоинство пожизненно и имели полномочия, ограничивающие
власть царей, как об этом рассказано в жизнеописании Ликурга {4}. Поэтому
цари с давних времен живут с ними в раздорах, передавая эту вражду от отца к
сыну. Но Агесилай избрал другой путь. Вместо того, чтобы ссориться с ними и
делать их своими врагами, он всячески угождал им, не предпринимая ничего без
их совета, а будучи призван ими, всегда торопился явиться как можно скорее.
Всякий раз, как подходили эфоры, когда он, сидя на царском троне, решал
дела, он поднимался им навстречу; каждому вновь избранному старейшине он
всегда посылал в качестве почетного дара теплый плащ и быка. Этими
поступками он хотел показать, что почитает их и тем возвышает их
достоинство, в действительности же незаметно для окружающих все более
укреплял собственное могущество и увеличивал значение царской власти
благодаря всеобщему расположению, которым он пользовался.
5. В своих отношениях с согражданами он был безупречен, когда дело
касалось врагов, но не друзей: противникам он не причинял вреда
несправедливо, друзей же поддерживал и в несправедливых поступках. Агесилай
считал постыдным не уважать своих противников, если они действовали
достойно, но не мог порицать своих друзей, когда они ошибались, более того,
он гордился, что помогал им, принимая тем самым участие в совершаемых
ошибках, ибо полагал, что никакая помощь, оказываемая друзьям, не позорна.
Когда его враги попадали в беду, он первым выражал им свое сочувствие и
охотно приходил на подмогу, если они об этом просили; так он завоевывал
всеобщую любовь и привлекал всех на свою сторону. Заметив это, эфоры,
опасаясь усиления Агесилая, наложили на него штраф под тем предлогом, что
граждан, принадлежавших всему городу, он делает как бы своей собственностью.
Ибо подобно тому, как естествоиспытатели полагают, что если бы во вселенной
исчезли спор и вражда {5}, то из-за согласия всех вещей между собой не
только остановились бы небесные светила, но прекратилось бы всякое рождение
и движение, - так, очевидно, и законодатель лакедемонский внес в свое
государство честолюбие и соперничество как средство для разжигания
добродетели, желая, чтобы споры и соревнование всегда существовали в среде
достойных граждан; ибо взаимное послушание и благожелательство, достигнутое
без предварительной борьбы, есть проявление бездеятельности и робости и
несправедливо носит имя единомыслия. Для некоторых очевидно, что это понимал