"Плутарх. Агид и Клеомен и Тиберий и Гай Гракхи " - читать интересную книгу автора

30 (9). У лакедемонян есть храмы, посвященные не только Страху, но и
Смерти, и Смеху, и иным сходного рода душевным состояниям. Страх они чтут не
оттого, что считают его пагубным, - подобно злым духам, отвращаемым с
помощью заклинаний, - но в уверенности, что страх - это главная сила,
которою держится государство. Поэтому-то, как сообщает Аристотель, эфоры,
вступая в должность, через глашатая приказывали гражданам остригать себе усы
и повиноваться законам, дабы законы не обходились с ними сурово. Требование
насчет усов, на мой взгляд, объявлялось для того, чтобы приучить молодых
людей к послушанию дчже в мелочах. И еще мне кажется, что мужеством древние
считают не бесстрашие, но страх перед укором и боязнь бесславия. Кто больше
всех робеет перед законами, всех отважнее пред лицом неприятеля, и меньше
других страшится беды и боли тот, кому особенно страшна дурная молва. Вот
почему прав поэт {9}, говоря:

Где страх, там и стыд.

И у Гомера {10} хорошо сказано:

Ты и почтен для меня, возлюбленный свекор, и страшен.

И еще:

Войско молчит, почитая начальников.

Больше всего толпа почитает тех, перед кем испытывает страх. Потому
лакедемоняне и воздвигли храм Страху подле трапезной эфоров, как бы уподобив
их звание единовластию.
31 (10). Наутро Клеомен объявил имена восьмидесяти граждан, которым
надлежало покинуть Спарту, и распорядился убрать все кресла эфоров, кроме
одного, где намерен был сидеть, занимаясь делами, он сам. Затем он созвал
Собрание, чтобы оправдать перед народом свои действия. Ликург, сказал он, к
царям присоединил старейшин, и долгий срок город управлялся этими двумя
властями, не нуждаясь ни в какой третьей, но позднее, во время сильно
затянувшейся войны против мессенцев, цари, постоянно занятые походами, стали
выбирать судей из числа своих друзей и оставляли их гражданам вместо себя,
назвав "эфорами" {11}, то есть блюстителями. Сначала они были просто
царскими слугами и помощниками, однако мало-помалу сами вошли в силу, и так,
незаметно, образовалась как бы особая должность, или управление. Верное
этому свидетельство - то, что еще и поныне, когда эфоры посылают за царем,
он в первый и во второй раз не откликается на их зов и, лишь получивши
третье приглашение, встает и идет к ним; следует помнить вдобавок, что
Астероп, первый, кто укрепил и расширил власть эфоров, жил много поколений
спустя после того, как появилось это звание. Впрочем, продолжал Клеомен,
соблюдай они хоть какую-то воздержность, лучше было бы их терпеть, но коль
скоро незаконно присвоенною силой они подрывают и упраздняют древнюю власть,
изгоняя одних царей, убивая без суда других и запугивая угрозами каждого,
кто мечтает узреть Спарту вновь обретшей самое прекрасное, поистине
божественное устройство, - это совершенно непереносимо. Если бы оказалось
возможным без крови и жертв избавить Лакедемон от занесенных извне недугов -
роскоши, расточительности, долгов, ростовщичества и двух еще более