"Плутарх. Агид и Клеомен и Тиберий и Гай Гракхи " - читать интересную книгу автора

человека, который истлевал от чахотки. Все это мы пишем не в укор Арату,
который так часто выказывал истинное величие и преданность Греции, но скорбя
о слабости человеческой природы, коль скоро даже в характерах, столь
замечательных, столь щедро одаренных нравственно, она неспособна явить
прекрасное без малейшего пятна и изъяна.
38 (17). Когда ахейцы снова сошлись на Собрание, на этот раз - в Аргос,
и туда же прибыл из Тегеи Клеомен, все горячо надеялись, что наконец-то
будет заключен мир. Но Арат, который в основном уже договорился с Антигоном,
опасаясь как бы Клеомен, убеждениями или даже силой склонив народ на свою
сторону, успешно не завершил все задуманное, выдвинул такое требование:
пусть Клеомен возьмет триста заложников, но зато явится в Собрание один, а в
противном случае пусть подойдет со своим войском к гимнасию Киларабису и
встретится с ахейцами там, за стенами города. Клеомен ответил, что это
прямая обида и что следовало известить его заранее, а не отказывать в
доверии и не гнать теперь, когда он уже у ворот. Он написал ахейцам письмо,
состоявшее почти сплошь из обвинений против Арата. Арат, со своей стороны,
всячески чернил его перед народом, и Клеомен поспешно снялся с лагеря,
отправив ахейцам вестника с объявлением войны, но не в Аргос, а в Эгий, -
для того, как утверждает Арат, чтобы противник не успел приготовиться и был
захвачен врасплох.
Среди ахейцев началось брожение, в городах пошли речи о выходе из
союза, ибо народ мечтал о разделе земли и об отмене долговых обязательств,
да и первые граждане во многих местах были недовольны Аратом, а некоторые
открыто возмущались его планом привести в Пелопоннес македонян, так что
Клеомен вторгся в Ахайю, воодушевленный лучшими надеждами. Прежде всего, он
внезапным нападением захватил Пеллену и с помощью самих ахейцев изгнал
оттуда караульный отряд, а затем покорил Феней и Пентелий. Когда же ахейцы,
опасаясь измены в Коринфе и Сикионе, послали туда из Аргоса всадников и
наемную пехоту, а сами собрались в Аргос на Немейские празднества {18},
Клеомен рассчитал, - и рассчитал правильно, - что, если неожиданно ударит на
город, переполненный праздничной толпою зрителей, то произведет страшное
смятение и переполох. И вот ночью, подведя войско к городским стенам, он
занял Аспиду - неприступную позицию на круче над самым театром, и привел
ахейцев в такой ужас, что никто и не подумал взяться за оружие, напротив -
граждане беспрекословно приняли спартанский отряд, выдали двадцать
заложников и стали союзниками лакедемонян, предоставив верховное главенство
Клеомену.
39 (18). Эта удача немало прибавила к его славе и силе. Ибо ни цари
Лакедемона в старину не смогли, как ни старались, надежно покорить Аргос, ни
искуснейший из полководцев, Пирр, не удержал города, но, ворвавшись в него
силою, был убит, и вместе с ним погибла значительная часть войска. Все
только дивились проворству и глубокой проницательности Клеомена, и те, кто
прежде посмеивался над ним, когда он говорил, что отменою долгов и
уравнением имуществ подражает Солону и Ликургу, теперь были твердо убеждены,
что спартанцы ему одному обязаны переменою, которая с ними совершилась. Ведь
до тех пор они влачили такое жалкое существование, настолько неспособны были
себя защитить, что этолийцы, вторгшись в Лаконию, увели пятьдесят тысяч
рабов {19}. (Как сообщают, какой-то старик-спартанец заметил тогда, что
враги оказали Лаконии услугу, освободив ее от такого бремени.) А вскоре
после этого, едва узнавши вкус отеческих обычаев, едва пустившись по следам