"Плутарх. Агид и Клеомен и Тиберий и Гай Гракхи " - читать интересную книгу автора

Несмотря на это он отважно бросал ахейцам вызов за вызовом, заставил их
принять бой и нанес врагу решительное поражение, обратив в бегство весь
строй пехоты; многие погибли в битве, многие живыми попали в руки
спартанцев. Затем Клеомен двинулся к Лангону, изгнал оттуда ахейский
сторожевой отряд и вернул город элейцам.
36 (15). Итак, ахейцы были разбиты и ослаблены, и в этих
обстоятельствах Арат, который обыкновенно бывал стратегом каждый второй год,
не пожелал принять должность и ответил отказом на все призывы и просьбы
сограждан. Недостойный поступок - когда буря усиливается, оставить кормило и
уступить команду другому. Вначале Клеомен предложил ахейским послам
умеренные, казалось бы, условия, однако вслед за тем сам отправил послов и
потребовал передать ему верховную власть, обещая, что во всем остальном
спорить с ними не станет, но немедленно вернет и пленных, и захваченные
области. Ахейцы готовы были принять перемирие на этих условиях и приглашали
Клеомена в Лерну {14}, где они хотели созвать Собрание, но тут вышло так,
что царь после какого-то напряженного перехода совсем не ко времени напился
воды, у него пошла кровь горлом, и он потерял голос. Поэтому он только
отослал ахейцам самых видных и знатных пленных, а встречу отложил и вернулся
в Лакедемон.
37 (16). Эта случайность погубила Грецию, которая именно в те дни могла
еще как-то оправиться от своих бед и спастись от высокомерия и алчности
македонян. В самом деле, Арат, то ли не доверяя Клеомену и боясь его, то ли
завидуя его неожиданной удаче и считая страшной несправедливостью, чтобы
после тридцати трех лет главенства молодой, лишь недавно появившийся
соперник завладел разом и славой его, и влиянием и перенял власть, которую
он так расширил и возвысил и так долго держал в своих руках, - Арат сначала
пытался силой удержать ахейцев от их намерения. Но ахейцы, пораженные
отвагой Клеомена, не поддавались, мало того - они считали справедливым
желание лакедемонян вернуть Пелопоннесу его старинное устройство, и тогда
Арат решился на шаг, никому из греков не подобавший, а для него и вовсе
постыдный, в высшей мере недостойный прежних его действий на обоих
поприщах - и государственном, и военном, - решился призвать в Грецию
Антигона и наводнить Пелопоннес македонянами, которых сам же, освободив
Акрокоринф, еще мальчишкой изгнал из Пелопоннеса; решился призвать царя,
хотя сам был враждебен и подозрителен в глазах всех царей, призвать наконец
того самого Антигона {15}, на чью голову в своих "Воспоминаниях" обрушивает
целый поток бранных слов. Он пишет, что принял много трудов и опасностей
ради афинян, чтобы избавить их город от македонского караульного отряда, - и
этих же македонян, вооруженных, привел в свой родной город, к собственному
очагу, к дверям женской половины дома {16}. Потомку Геракла и царю
спартанцев, который хотел натянуть ослабевшие струны древнего
государственного устройства и сообщить им прежний лад - в согласии с
законами Ликурга и чистыми правилами дорийской жизни, он не считал возможным
предоставить право называться главою сикионян и тритейцев и, в страхе перед
ячменной лепешкой, потертым плащом, а самое главное, перед уничтожением
богатства и облегчением мук бедности (это было основное, в чем обвинял
Клеомена Арат), подчинил ахейцев и самого себя диадеме, багрянице и приказам
македонских сатрапов. Ради того, чтобы никто не подумал, будто Арат
исполняет распоряжения Клеомена, он согласился справлять Антигонии {17} и,
украсив голову венком, приносить жертвы и петь хвалебные гимны в честь