"Плутарх. Деметрий и Антоний " - читать интересную книгу автора

Когда Мегары были взяты и воины уже начинали грабить город, горячие
просьбы афинян убедили Деметрия сменить гнев на милость. Он изгнал
неприятельский караульный отряд и объявил город свободным. Занимаясь делами
мегарян, он вспомнил о философе Стильпоне, который, как говорили, решил
провести остаток своих дней в уединении и тишине. Деметрий послал за ним и
спросил, не унес ли кто из воинов его имущества. "Нет, - отвечал Стильпон, -
никто. Во всяком случае, я не видел никого, кто бы уносил знание". Почти все
рабы были расхищены победителями, и когда Деметрий, прощаясь со Стильпоном,
в заключение дружелюбной беседы, заметил: "Я оставляю ваш город свободным" -
философ сказал ему: "Что правда, то правда: ты не оставил нам ни одного
раба".
10. Вернувшись к Мунихии и став лагерем перед ее стенами, Деметрий,
наконец, выбил из крепости сторожевой отряд, а самое крепость разрушил и
лишь тогда принял приглашения афинян, вошел в город и, созвав Народное
собрание, восстановил старинное государственное устройство. Кроме того он
обещал, что отец пришлет им сто пятьдесят тысяч медимнов хлеба и
корабельного леса на сто триер. Так после четырнадцати лет олигархии - со
времен Ламийской войны и битвы при Кранноне - олигархии, которую могущество
Деметрия Фалерского, по сути дела, превратило в единовластие, афиняне вновь
обрели демократическое правление. Благодеяние это само по себе прославило и
возвеличило Деметрия, зато афиняне, желая воздать по заслугам своему
освободителю, неумеренностью почестей вызвали только ненависть к нему.
Афиняне были первыми, кто провозгласил Деметрия и Антигона царями, хотя до
того оба всячески отвергали это звание - оно считалось единственным из
царских преимуществ, по-прежнему остающимся за потомками Филиппа и
Александра и недосягаемым, недоступным для прочих. Афиняне были
единственными, кто нарек их богами-спасителями; отменивши старинное
достоинство архонта-эпонима, они решили ежегодно избирать "жреца спасителей"
и все постановления и договоры помечать его именем. Они постановили далее,
чтобы на священном пеплосе {11}, вместе с остальными богами, ткались
изображения Антигона и Деметрия. Место, куда впервые ступил Деметрий, сойдя
с колесницы, они освятили и воздвигли там жертвенник Деметрию Нисходящему
{12}, к прежнем филам {13} присоединили две новые - Деметриаду и Антигониду
и число членов Совета увеличили с пятисот до шестисот, ибо каждая фила
выставляла по пятидесяти советников.
11. Самой чудовищной выдумкой Стратокла (так звался изобретатель всего
этого хитроумнейшего и утонченного раболепия) было предложение, чтобы лица,
отправляемые Собранием к Антигону или Деметрию, именовались не послами, но
феорами - словно те, кто на общегреческих празднествах при дельфийском
Пифоне или в Олимпии приносят от имени своих городов установленные древним
обычаем жертвы.
Этот Стратокл и вообще отличался необыкновенною дерзостью, жизнь вел
беспутную и разнузданную и в своем беззаботном и пренебрежительном отношении
к народу подражал, казалось, гнусному шутовству Клеона. Он взял к себе в дом
гетеру Филакион. Как-то раз она принесла с рынка мозги и шеи. "Смотри-ка, -
воскликнул Стратокл, - ты купила к обеду те самые мячи, которыми мы
перебрасываемся, когда решаем государственные дела!" Когда афинский флот
потерпел поражение при Аморгосе, Стратокл, опередивши гонцов, прошествовал с
венком на голове через Керамик, возвестил, что одержана победа, и тут же
предложил устроить благодарственные жертвоприношения и раздачу мяса по