"Плутарх. Филопемен и Тит " - читать интересную книгу автора

сказал, что строй этих варваров не кажется ему варварским; и у греков,
впервые встречающихся с Титом, невольно вырывалось такое же восклицание.
Ведь они от македонян слышали, что предводитель варварского войска разрушает
все на своем пути и порабощает жителей силою оружия, и они были поражены,
когда затем встретились с человеком молодых лет и приятной наружности, без
всякого чужеземного выговора изъясняющимся по-гречески и стремящимся к
истинной славе; очарованные, они возвращались к себе, без меры восхваляли
Тита и говорили, что в нем они нашли борца за свою свободу. Когда,
встретившись с Филиппом {4}, пожелавшим вступить с ним в переговоры, Тит
предложил ему мир и дружбу при условии, что тот вернет грекам независимость
и выведет караульные отряды из греческих городов, а Филипп этого условия не
принял, все, даже приверженцы Филиппа, поняли, что римляне пришли воевать не
против Греции, а против Македонии за освобождение Греции.
6. Все греческие города без сопротивления переходили на сторону римлян.
Когда же Тит мирно вступил в Беотию, ему навстречу вышли знатные фиванцы;
хотя, благодаря усилиям Брахилла, они сочувствовали Македонии, Тита они
приветствовали радушно и почтительно, давая понять, что дружественно
относятся к обеим воюющим сторонам. Тит любезно их принял, ответил на
приветствие и спокойно продолжал путь, то задавая им вопросы, то сам
принимаясь рассказывать, чтобы выгадать время и дать воинам подтянуться
после совершенного перехода. Так во главе своего отряда он вошел в город
вместе с фиванцами, которым это было не по душе, но воспротивиться они не
решились, потому что за Титом следовало значительное число воинов. И все же
Тит выступил в Собрании и стал убеждать фиванцев принять сторону римлян,
словно город уже и без того не был в его власти. Его поддерживал царь Аттал
{5}, но, видимо, желая предстать в глазах Тита как можно более
красноречивым, он забыл о своих годах - во время речи у него то ли началось
головокружение, то ли случился удар, и, внезапно лишившись чувств, он упал;
вскоре его переправили морем в Азию, где он и умер. Беотийцы же
присоединились к римлянам.
7. Филипп отправил в Рим послов, и Тит тоже послал от себя несколько
человек просить сенат продлить срок его полномочий, если война затянется, а
в случае отказа - позволить ему заключить мир: в своем крайнем честолюбии он
боялся, что вместо него пришлют другого полководца и тем лишат его славы.
Друзья Тита добились своего, и Филиппу было в его просьбах отказано, а за
Титом оставлено предводительство в Македонской войне. Как только Тит получил
постановление сената, он, полный надежд, тотчас двинулся на Филиппа в
Фессалию с двадцатью шестью тысячами воинов, среди которых было шесть тысяч
пеших и четыреста конных этолийцев. Приблизительно такими же силами
располагал и Филипп. Двигаясь навстречу друг друга, они сошлись у Скотуссы,
там намереваясь дать решительное сражение; вопреки ожиданиям, воины не
боялись близкого соседства с неприятелем, напротив, это исполняло их еще
большей отвагой и решимостью, ибо римляне мечтали одолеть македонян, которые
славились в Италии благодаря доблести и мощи Александра, а македоняне, ставя
римлян выше персов, надеялись в случае победы вознести Филиппа превыше
самого Александра. Тит призывал воинов быть особенно храбрыми и
мужественными, ибо им предстоит сразиться с самым достойным противником на
подмостках лучшего театра - на земле Эллады. Филипп тоже начал было речь,
какую обыкновенно говорят, чтобы ободрить солдат перед битвой, но при этом,
то ли случайно, то ли в неуместной спешке, взобрался, выйдя из лагеря, на