"Эдгар Аллан По. Черт на колокольне" - читать интересную книгу автора

выбивает сатанинскую дробь на башне школькофременской ратуши.
Кто знает, к какому отчаянному возмездию побудило бы жителей это
бесчестное нападение, если бы не одно важное обстоятельство: до полудня
оставалось только полсекунды. Колокол должен был вот-вот ударить, а
внимательное наблюдение за своими часами было абсолютной и насущной
необходимостью. Однако было очевидно, что в тот самый миг пришелец
проделывал с часами что-то неподобающее. Но часы забили, и ни у кого не
было времени следить за его действиями, ибо всем надо было считать удары
колокола.
- Раз! - сказали часы.
- Расс! - отозвался каждый маленький старичок с каждого обитого кожей
кресла в Школькофремене. "Расс!"- сказали его часы; "расс!"- сказали часы
его супруги, и "расс!"- сказали часы мальчиков и позолоченные часики с
репетиром на хвостах у кошки и у свиньи.
- Два! - продолжал большой колокол; и
- Тфа! - повторили все за ним.
- Три! Четыре! Пять! Шесть! Семь! Восемь! Девять! Десять! - сказал
колокол.
- Три! Тшетире! Пиать! Шшесть! Зем! Фосем! Тефять! Тесять! - ответили
остальные.
- Одиннадцать! - сказал большой.
- Отиннатсать! - подтвердили маленькие.
- Двенадцать! - сказал колокол.
- Тфенатсать! - согласились все, удовлетворенно понизив голос.
- Унд тфенатсать тшасофф и есть! - сказали все старички, поднимая
часы.
Но большой колокол еще с ними не покончил.
- Тринадцать! - сказал он.
- Дер Тейфель! - ахнули старички, бледнея, роняя трубки в снимая
правые ноги с левых колен.
- Дер Тейфель! - стонали они.- Дряннатсать! Дряннатсать! Майн Готт,
сейтшас, сейтшас дряннатсать тшасофф!
К чему пытаться описать последовавшую ужасную сцену? Всем
Школькофременом овладело прискорбное смятение.
- Што с моим шифотом! - возопили все мальчики.- Я целый тшас колотаю!
- Што с моей капустой? - визжали все хозяйки.- Она за тшас вся
расфарилась!
- Што с моей трупкой? - бранились все старички.- Кром в молния! Она
целый тшас, как покасла! - И в гневе они снова набили трубки и,
откинувшись на спинки кресел, запыхтели так стремительно и свирепо, что
вся долина мгновенно окуталась непроницаемым дымом.
Тем временем все капустные кочаны покраснели, и казалось, сам
нечистый вселился во все, имеющее вид часов. Часы, вырезанные на мебели,
заплясали, точно бесноватые; часы на каминных полках едва сдерживали
ярость и не переставали отбивать тринадцать часов, а маятники так
дрыгались и дергались, что страшно было смотреть. Но еще хуже то, что ни
кошки, ни свиньи не могли больше мириться с поведением часиков,
привязанных к их хвостам, и выражали свое возмущение тем, что метались,
царапались, повсюду совали рыла, визжали и верещали, мяукали и хрюкали,
кидались людям в лицо и забирались под юбки - словом, устроили самый