"Эдгар Аллан По. Вильям Вильсон" - читать интересную книгу автора

одряхлевшего Ди Брольо. Забыв о скромности, она заранее сказала мне, какой
на ней будет костюм, и, наконец заметив ее в толпе, я теперь спешил
приблизиться к ней. В этот самый миг я ощутил легкое прикосновение руки к
моему плечу и услышал проклятый незабываемый глухой шепот.
Обезумев от гнева, я стремительно оборотился к тому, кто так некстати
меня задержал, и яростно схватил его за воротник.
Наряд его, как я и ожидал, в точности повторял мой: испанский плащ
голубого бархата, стянутый у талии алым поясом, сбоку рапира. Лицо
совершенно закрывала черная шелковая маска.
- Негодяй! - произнес я хриплым от ярости голосом и от самого слова
этого распалился еще более.- Негодяй! Самозванец! Проклятый злодей! Нет,
довольно, ты больше не будешь преследовать меня! Следуй за мной, не то я
заколю тебя на месте! - И я кинулся из бальной залы в смежную с ней
маленькую прихожую, я увлекал его за собою - и он ничуть не сопротивлялся.
Очутившись в прихожей, я в бешенстве оттолкнул его. Он пошатнулся и
прислонился к стене, а я тем временем с проклятиями затворил дверь и
приказал ему стать в позицию. Он заколебался было, но чрез мгновенье с
легким вздохом молча вытащил рапиру и встал в позицию.
Наш поединок длился недолго. Я был взбешен, разъярен, и рукою моей
двигала энергия и сила, которой хватило бы на десятерых. В считанные
секунды я прижал его к панели и, когда он таким образом оказался в полной
моей власти, с кровожадной свирепостью несколько раз подряд пронзил его
грудь рапирой.
В этот миг кто-то дернул дверь, запертую на задвижку. Я поспешил
получше ее запереть, чтобы никто не вошел, и тут же вернулся к моему
умирающему противнику. Но какими словами передать то изумление, тот ужас,
которые объяли меня перед тем, что предстало моему взору? Короткого
мгновенья, когда я отвел глаза, оказалось довольно, чтобы в другом конце
комнаты все переменилось. Там, где еще минуту назад я не видел ничего,
стояло огромное зеркало - так, по крайней мере, мне почудилось в этот
первый миг смятения; и когда я в неописуемом ужасе шагнул к нему,
навстречу мне нетвердой походкой выступило мое собственное отражение, но с
лицом бледным и обрызганным кровью.
Я сказал - мое отражение, но нет. То был мой противник - предо мною в
муках погибал Вильсон. Маска его и плащ валялись на полу, куда он их
прежде бросил. И ни единой нити в его одежде, ни единой черточки в его
приметном и своеобычном лице, которые не были бы в точности такими же, как
у меня!
То был Вильсон; но теперь говорил он не шепотом; можно было даже
вообразить, будто слова, которые я услышал, произнес я сам:
- Ты победил, и я покоряюсь. Однако отныне ты тоже мертв - ты погиб
для мира, для небес, для надежды! Мною ты был жив, а убив меня,- взгляни
на этот облик, ведь это ты,- ты бесповоротно погубил самого себя!