"Эдгар Аллан По. Очки" - читать интересную книгу автора

смутили. В любовном угаре я позабыл обо всем, кроме присутствия
очаровательницы и ее царственной красоты. Улучив минуту, когда, как мне
казалось, внимание публики было поглощено оперой, я поймал взгляд мадам
Лаланд и тотчас же отвесил ей легкий поклон.
Она сильно покраснела - отвела глаза - медленно и осторожно
огляделась, видимо, желая убедиться, что мой дерзкий поступок остался
незамеченным - а затем наклонилась к джентльмену, сидевшему с нею рядом.
Я уже сгорал от стыда за совершенную мною бестактность и ожидал
немедленного скандала; в уме моем промелькнула предстоящая наутро
неприятная встреча на пистолетах. Но тут я с большим облегчением увидел,
что дама просто молча передала своему спутнику программу; и пусть читатель
хотя бы отдаленно представит себе мое удивление - мое глубокое изумление -
и безумное смятение чувств, когда дама, снова украдкой оглянувшись вокруг,
устремила прямо на меня свои сияющие глаза, а затем, с легкой улыбкой,
открывшей жемчужный ряд зубов, два раза утвердительно наклонила голову.
Невозможно описать мою радость - мой восторг - мое безмерное
ликование.
Если кто-нибудь терял рассудок от избытка счастья, таким безумцем был
в ту минуту я. Я любил. То была моя первая любовь - так я чувствовал. То
была любовь - безграничная - неизъяснимая. То была "любовь с первого
взгляда", и с первого же взгляда меня оцепили и ответили мне взаимностью.
Да, взаимностью. Как мог я в этом усумниться хотя бы на минуту? Как мог
иначе истолковать подобное поведение со стороны дамы столь прекрасной,
столь богатой, несомненно образованной и отлично воспитанной, занимающей
столь высокое положение в обществе и достойной всяческого уважения, какою,
по моему убеждению, являлась мадам Лаланд? Да, она полюбила меня - она
ответила на мою безумную любовь чувством столь же безотчетным - столь же
беззаветным - столь же бескорыстным - и столь же безмерным, как мое! Эти
восхитительные размышления были, однако, тут же прерваны опустившимся
занавесом. Зрители встали с мест, и началась обычная сутолока. Покинув
Толбота, я силился приблизиться к мадам Лаланд. Не сумев этого сделать
из-за толпившейся публики, я должен был отказаться от погони и направился
домой, тоскуя, что не смог хотя бы коснуться края ее одежды, но утешаясь
мыслью, что назавтра Толбот представит меня ей по всей форме.
Этот день наконец настал, то есть долгая и томительная ночь
нетерпеливого ожидания сменилась рассветом; но и после этого время до
"часу дня" ползло нескончаемо, точно улитка. Но говорят, что даже Стамбулу
когда-нибудь придет конец; наступил он и для моего ожидания. Часы пробили.
При последнем отголоске их боя я вошел в отель Б. и спросил Толбота.
- Нету, - ответил слуга - собственный лакей Толбота.
- Нету? - переспросил я, пошатнувшись и отступая на несколько шагов.
Это, любезный, совершенно немыслимо и невозможно. Как это нету?
- Дома нету, сэр. Мистер Толбот сейчас же, как позавтракал, уехал в
С. и велел сказать, что не будет в городе всю неделю.
Я окаменел от ужаса и негодования. Я пытался что-то сказать, но язык
мне не повиновался. Наконец я пошел прочь, бледный от злобы, мысленно
посылая в преисподнюю весь род Толботов. Было ясно, что мой внимательный
друг, il fanatico, совершенно позабыл о своем обещании - позабыл сразу же,
как обещал. Он никогда не отличался верностью своему слову. Делать было
нечего; я подавил, как сумел, свое раздражение и уныло шел по улице,