"Эдгар Алан По. Система доктора Смоля и профессора Перро" - читать интересную книгу автора

- Ваши слова, - возразил я, - изумляют меня до крайности; я был твердо
уверен, что нет сейчас во всей стране ни одного заведения, где применяется
какой-либо иной метод лечения душевных болезней.
- Вы еще молоды, друг мой, - отвечал хозяин, - но придет время, и обо
всем, что происходит на свете, вы научитесь судить самостоятельно, не
полагаясь на чужую болтовню. Ушам своим не верьте вовсе, а глазам - только
наполовину. Так вот и с нашим Maison de Sante: какой-нибудь невежда ввел вас
в заблуждение, это ясно. Впрочем, после обеда, когда вы как следует
отдохнете с дороги, я с великим удовольствием покажу вам дом и познакомлю
вас с системой, которая, по моему мнению, а также по мнению всех, кому
случалось видеть ее в действии, несравненно эффективнее всего, что удавалось
раньше придумать.
- Это ваша собственная система? - спросил я. - Вы сами ее создали?
- Да, и я горд, что могу назвать ее своей - во всяком случае, до
некоторой степени.
Так мы беседовали с м-сье Майяром час или два, в продолжение которых он
показывал мне сад и оранжерею.
- Ваше знакомство с пациентами придется несколько отложить, - объявил
он. - Для впечатлительного ума всегда есть что-то более или менее гнетущее в
таких зрелищах, а я не хотел бы лишать вас аппетита перед обедом. Мы
непременно пообедаем. Я угощу вас телятиной а-ля Мену с цветною капустой в
соусе veloute {Здесь: под бархатным соусом (франц.).} и вы запьете ее
стаканом кло-де-вужо. Тогда уж мы как следует укрепим ваши нервы.
В шесть позвали к обеду; мой хозяин провел меня в salle a manger
{Столовую (франц.).}, просторную комнату, где нас уже ждало весьма
многочисленное общество - всего человек двадцать пять - тридцать. Это были,
по-видимому, люди знатного происхождения и, несомненно, наилучшего
воспитания, хотя должен признаться, что наряды их показались мне непомерно
роскошными, как-то слишком грубо напоминавшими показную пышность vieille
cour {Старого двора (франц.).}. Мое внимание привлекли дамы: они составляли
почти две трети приглашенных, и некоторые были одеты так, что парижанин не
нашел бы в их туалетах даже намека на то, что сегодня принято считать
хорошим вкусом. Так, многие женщины в возрасте никак не менее семидесяти
оказались прямо-таки обвешанными драгоценностями - кольцами, браслетами,
серьгами, а их грудь и плечи были бесстыдно обнажены. Я заметил также, что
очень немногие наряды были хорошо сшиты, - во всяком случае, очень немногие
из них хорошо сидели на своих владельцах. Оглядевшись, я заметил красивую
девушку, которой м-сье Майяр представил меня в маленькой гостиной; но каково
же было мое изумление, когда я увидел на ней юбку с фижмами, туфли на
высоком каблуке и грязный чепец из брюссельских кружев, который был ей
настолько велик, что лицо выглядело до смешного маленьким. Когда я видел ее
в первый раз, она была в глубоком трауре, что очень к ней шло. Одним словом,
в одежде всех собравшихся чувствовалось нечто странное - нечто такое, что в
первую минуту снова вернуло меня к прежним мыслям о "системе поблажек", и я
подумал, что м-сье Майяр решил до конца обеда держать меня в неведении
относительно того, кто такие наши соседи: по-видимому, он опасался, что обед
за одним столом с сумасшедшими не доставит мне особенного удовольствия.
Однако я сразу же вспомнил рассказы парижских друзей о южанах - какой это
странный, эксцентричный народ и как упорно они держатся за свои старые
понятия, - а разговор с двумя-тремя гостями немедленно и окончательно