"Эдгар Алан По. Система доктора Смоля и профессора Перро" - читать интересную книгу автора

рассеял все мои подозрения.
Что касается самой столовой, то ей не хватало изящества, хотя, пожалуй,
в удобстве и достаточно больших размерах ей нельзя было отказать. Ковра на
полу не было, - впрочем, во Франции часто обходятся без ковров, - не было и
занавесей на окнах, ставни были закрыты и заперты крепкими железными
засовами, положенными крест-накрест, какие мы видим обыкновенно на ставнях
лавок. Столовая, как я успел установить, занимала одно из прямоугольных
крыльев chateau. Окна выходили на три стороны, а дверь - на четвертую; всего
я насчитал не меньше десяти окон.
Стол был сервирован роскошно, сплошь уставлен блюдами и ломился от
всевозможных тонких яств. Это поистине варварское изобилие не поддается
описанию. Мяса было столько, что хватило бы для пира сынов Енаковых {1*}.
Никогда в жизни не видывал я столь широкого, столь необузданного расточения
жизненных благ. Но вкуса во всем этом ощущалось очень немного, и мои глаза,
привыкшие к ровному мягкому свету, жестоко страдали от ослепительного
сверкания бесчисленных восковых свечей в серебряных канделябрах, которые
были расставлены на столе и по всей комнате - везде, где только удалось
найти для них место. Прислуживало несколько расторопных лакеев, а за большим
столом в дальнем углу сидело человек семь-восемь со скрипками, флейтами,
тромбонами и барабаном. Эти молодцы жестоко досаждали мне за обедом,
извлекая время от времени из своих инструментов бесконечно разнообразные
звуки, которые должны были изображать музыку, и, по-видимому, доставляли
большое удовольствие всем присутствовавшим, за исключением меня.
В общем, я никак не мог избавиться от мысли, что во всем происходящем
перед моими глазами очень много bizarre {Причудливого, странного (франц.).},
но ведь в конце-то концов на свете встречаешь людей любого склада, с любым
образом мыслей, любыми традициями и привычками. К тому же я достаточно
путешествовал, чтобы стать приверженцем принципа nil admirari {Ничему не
удивляться {2*} (лат.).}, и вот, сохраняя полное хладнокровие, я занял место
по правую руку от хозяина и, отнюдь не страдая отсутствием аппетита, воздал
должное щедрому угощению, которое передо мною стояло.
Беседа за столом была оживленной и общей. Дамы, как водится, болтали
без умолку. Вскоре я убедился, что общество почти целиком состояло из людей
образованных; а сам хозяин оказался неисчерпаемым источником веселых
анекдотов. Видимо, он любил поговорить о своих обязанностях директора Maison
de Sante, и вообще все присутствовавшие, к великому моему изумлению, с
большой охотой рассуждали о помешательстве. Забавные истории относительно
разных "пунктиков" пациентов следовали одна за другой.
- Был у нас здесь один тип, - заявил низенький толстяк, сидевший справа
от меня, - был у нас здесь один тип, который вообразил себя чайником. К
слову сказать, прямо поразительно, как часто в мозгу у помешанных застревает
именно эта бредовая идея. Едва ли найдется во Франции хоть один сумасшедший
дом без такого человека-чайника. Наш господин был чайником английского
производства и каждое утро исправно начищал себя оленьей замшей и мелом.
- А еще, - подхватил высокий мужчина, сидевший напротив, - был у нас
здесь не так давно один субъект, который вбил себе в голову, что он осел, -
говоря в переносном смысле, он был совершенно прав, этого нельзя не
признать. И какой же беспокойный был пациент, сколько трудов нам стоило дер-
жать его в узде! Одно время он не желал есть ничего, кроме чертополоха; но
от этой фантазии мы его живо избавили, настаивая на том, чтобы он ничего