"Эдгар Аллан По. Эссе" - читать интересную книгу автора

достигается при помощи стихов. Однако из этого отнюдь не следует, что зоны
страсти, предписания долга и даже уроки истины не могут быть привнесены в
стихотворение, и притом с выгодою, ибо они способны попутно и
многообразными средствами послужить основной цели произведения; но
истинный художник всегда сумеет приглушить их и сделать подчиненными тому
прекрасному, что образует атмосферу стихов.
Я попытался, хотя и весьма поверхностным и несовершенным образом,
ознакомить вас с моей концепцией поэтического принципа. Я ставил себе
целью изложить вам, что, в то время как принцип этот сам по себе выражает
человеческую тягу к неземной красоте, проявляется он неизменно в неком
возвышающем волнении души, вполне независимом от опьянения сердца, то есть
страсти, или удовлетворения разума, то есть истины. Ибо страсть, увы,
склонна, скорее, принижать душу, а не возвышать ее. Любовь же, напротив,
любовь истинная, божественный Эрос, Венера Уранийская в отличие от
Дионейской, несомненно, самая чистая и самая истинно поэтическая тема. Что
до истины, то, конечно, если при постижении какой-либо истины мы обретаем
дотоле не замеченную гармонию, то сразу же испытываем истинно поэтическое
чувство; но чувство это относится лишь к самой гармонии и ни в коей мере
не к истине, лишь послужившей выявлению этой гармонии.
Однако нам легче будет прийти к ясному представлению о том, что такое
истинная поэзия, путем простого перечисления некоторых из несложных
элементов, рождающих поэтическое чувство в самом поэте. Он обретает
амброзию, насыщающую его Душу, в ярких светилах, сияющих на небосводе, в
цветочных лепестках, в густом, невысоком кустарнике, в волнистых нивах, в
высоких склоненных восточных деревьях, в голубых горных далях, в
нагромождении облаков, в мерцании полускрытых ключей, в бликах на
серебристой речной глади, в покое уединенных озер, в колодезной глубине,
отражающей звезды. Она является ему в пении птиц, в золотой арфе, во
вздохах ночного ветра, в ропоте леса, в жалобах прибоя, в свежем дыхании
рощ, в аромате фиалки, в сладострастном благовонии гиацинта, в так много
говорящем запахе, который в сумерки доносится к нему с дальних неоткрытых
островов, что высятся за смутными океанами, бесконечными и неизведанными.
Он узнает ее во всех благородных мыслях, во всех бескорыстных побуждениях,
во всех святых порывах, во всех доблестных, великодушных и жертвенных
деяниях. Он чувствует ее в красоте женщины, в грации ее поступи, в сиянии
ее взора, в мелодии ее голоса, в ее нежном смехе, в ее вздохе, в
гармоническом шелесте ее одеяний. Он глубоко чувствует ее в чарующей ласке
ее, в ее пылких восторгах, в ее кроткой доброте, в ее безропотном и
благочестивом долготерпении - но более всего, о, более всего он узнает ее,
склоняя перед нею колена, он поклоняется ей, воплощенной в вере, в
чистоте, в силе, в истинно божественном величии ее любви.
Позвольте в заключение прочитать одно краткое стихотворение. Написано
оно Мазеруэллом и озаглавлено "Песня кавалера". При наших современных и
целиком рациональных представлениях о нелепости и нечестивости войны мы
вряд ли наилучшим образом приспособлены для сочувствия выраженным в ней
эмоциям и, следовательно, для оценки ее достоинств. Чтобы вполне этого
добиться, мы должны в воображении отождествить себя с душою кавалера
старых времен.

Проверьте шлемы, сталь кирас -