"Николай Михайлович Почивалин. Голубой город (рассказ)" - читать интересную книгу автора

работать, виделись нынче же вечером, - шумный, громогласный, он, скаля
белые зубы, рассказывал о встрече волейбольных команд, - сейчас его
оповещение прозвучало сурово, как пароль, как военная тайна.
Пробежав пять кварталов - через городской рынок, жутковато темнеющий
провалами пустых торговых рядов и ларьков, я тем же условным, с паузами
стуком вызвал товарища по цепочке. Он метнулся еще дальше, на окраину, я
повернул к центру, круша надежной кирзой ломкое мартовское серебро и для
пущей храбрости насвистывая...
Одно из окон в горкоме комсомола было открыто настежь, в него выплывал
табачный дым; по рукам ходила пачка "Эпохи" с ее рифмованной славой -
"Эпоха" курится неплохо", - дружно дымили, сгоняя сонную одурь, даже
некурящие.
Продолговатый секретарский кабинет был заполнен до отказа, сидели кто
где и как попало - на стульях, на подоконниках, по краям стола и просто на
корточках, спиной прислонившись к стене; прибывали последние, замыкающие
"цепочку", разгоряченные быстрой ходьбой, краснощекие, - цвет городской
комсомольской организации, ее актив, ее боевой отряд. Секретарь горкома
Саша Гаврилов, постарше всех нас - скуластый, с широким лбом, увеличенным
двумя выпуклыми залысинками, в защитной гимнастерке, туго перехваченной
ремнем, - оглядел собравшихся, словно пересчитав, удовлетворенно сказал:
- Ну что ж, ребята, толково. - Он выкинул левую руку с большими
кировскими часами - премией обкома комсомола за оборонно-массовую работу,
помедлил, выжидая. - Три ноль-ноль!.. Давайте потихоньку расходиться. Не
позабудьте про собрание...
Не сговариваясь, мы поднялись - плечо к плечу, ктото успел дальновидно
захлопнуть окно, и в тесной продолговатой комнате прощально взмыла,
ударила в потолок наша песня-клятва:

Если завтра война,
Если завтра в поход -
Будь сегодня к походу готов!..


Может быть, наши ночные сборы, наша боевая комсомольская "цепочка"
покажутся кому-нибудь сейчас наивными, а то и ненужными, - категорически
не соглашусь! В том марте война уже пробно громыхала у советской границы,
до Великой Отечественной оставалось три месяца, - наша комсомольская
организованность, наша душевная мобильность, простое, наконец, умение
собраться в любой глухой час ночи пригодились, когда мы разводили по
назначенным квартирам первых эвакуированных, выносили на затененной
станции из санитарных вагонов первых раненых, разгружали прибывающие
эшелоны с машинами, станками, заводским оборудованием.
Не говоря уже о том, что наша закалка, выучка пригодилась на самом
главном экзамене - на фронте, куда мы рвались с первой минуты и попадали в
разные сроки..
Много позже отыщутся скептические умы - из тех, что подымались на ноги,
а то и родились после войны, которые попрекнут, что воевали мы большой
кровью, что военная беда застала нас врасплох. Чепуха! Когда я слышу
подобные рассуждения доморощенных "ревизионистов", меня подымает
схлопотать пятнадцать суток за мелкое хулиганство - дать по уху! Да,