"Сергей Подгорный. Чужой мир (Авт.сб. "Взгляд с нехоженой тропы")" - читать интересную книгу автора

было невероятно трудно подлаживаться под его временной ритм.
Никогда еще Булочкин не испытывал столько противоречивых чувств. Исходя
из своего жизненного опыта, он должен был воспринимать происходящее, как
ошеломляющую убедительностью галлюцинацию, сценарий которой был
безукоризненно выверен, а декорации и действующие лица обладали
достоверностью голограммы. И, одновременно, он должен был бороться с этим
ощущением, упорно твердящим о свершившемся безумии, воспринимать
пришельцев, их слова и корабль, призрачный свет, невесть откуда льющийся,
как абсолютную реальность, и принимать решение, сами мысли о котором
казались углублением психического расстройства.
- Да! - вдруг сказал Булочкин. - Я согласен. Я очень рад. Я
действительно мечтал... Я хочу полететь с вами, - речь его постепенно
становилась более связной. - Я хочу побывать на вашей планете. Я давно
мечтал о подобном, но никогда не верил, что это возможно. Да, я,
безусловно, согласен...
Устройство на груди пришельца перевело его слова таким коротким звуком,
что Булочкин не смог его воспринять.
Рукой колеблющейся, словно бы меняющей очертания, пришелец указал ему в
сторону корабля.
Булочкин нетвердо сделал первый шаг...
По ограниченному отвесными стенами пространству, залитому серебристым
светом, между гранитных глыб, шли к исполинскому диску четверо, отдаленно
похожих лишь силуэтами, но свидетелями этого были одни летучие мыши,
закладывавшие над карьером бесшумные виражи. Трое из идущих, в
светло-зеленых обтягивающих комбинезонах были по пояс четвертому, одетому
в цвета хаки штормовку и синие джинсы. Когда они приблизились к кораблю,
люк его мгновенно стал шире и выше и к земле от него прыгнули ступени
легкой лестницы. Человек невольно оглянулся на своих спутников, а потом
первым взялся за перила. Стоя в проеме люка, он еще раз оглянулся, но на
этот раз посмотрел на догорающий костер.
Вход исчез, словно его и не было, погас серебристый свет, и пропало
свечение корабля, сразу сделавшегося черным, почти неразличимым в густой
темноте июльской ночи. Летучие мыши вскоре осмелели и проносились почти
над его корпусом. Так продолжалось минут шесть, потом корабль плавно
поднялся на несколько метров от поверхности и мгновенно и без следа исчез
в усыпанной звездами бездне...


Когда Булочкин проснулся, у него не было сомнений, что спал долго.
Некоторое время он лежал, не открывая глаз, а потом открыл их и увидел,
что находится внутри цилиндра, выстланного мягким материалом с сиреневым
покрытием. Он скосил глаза влево, посмотрел перед собой, потом скосил
вправо и остановил взгляд на ярко-желтой кнопке - единственном, что
нарушало сиреневое однообразие. Под кнопкой была табличка с крупной
надписью по-русски: "СИГНАЛ ВЫЗОВА".
Осторожно, но сильно надавливая, Булочкин протер ладонями лицо и
окончательно понял: то, что он, проснувшись, считал пригрезившейся
фантасмагорией - было реальностью. Но он еще с трудом выстраивал
предшествовавшие сну события в четкую последовательность: невероятные сами
по себе, они вырвались из памяти во время сна и словно бы проигрались