"Сергей Подгорный. Чужой мир (Авт.сб. "Взгляд с нехоженой тропы")" - читать интересную книгу автора

заново, но в другом порядке, ярко окрашенные элементами кошмара. Булочкин
напрягся, вспоминая сон. "Нет, - сказал он мысленно, - даже не так. Они
просто послужили толчком для убедительного кошмара, и его образы
перепутались с тем, что было в действительности".
Он еще раз взглянул на кнопку сигнала вызова. Неуверенно, смутно и
неясно чувствовал он себя, словно потерял вдруг внутреннюю опору, остался
без критериев и ценностей, которыми до этого пробуждения привык
руководствоваться. Он вдруг почувствовал тоску и пустоту человека, который
_остался без ничего_. И ощущение это было настолько пугающе, мучительно,
что Булочкин застонал и затряс головой, чтобы его прогнать.
"Что случилось? - тревожно сказал он себе и несколько раз повторил этот
вопрос. - Возьми себя в руки. Все хорошо. Ничего страшного. Ведь
получилось, как ты мечтал. Ты сам хотел этого. Ты мечтал об этом давно..."
Он почувствовал, что усилие воли вновь возвращает в него по каплям
уверенность, и - так же неожиданно, как до этого тоской и пустотой - его
захлестнуло радостью от сознания, что он и в самом деле на борту
инопланетного звездолета, который с неведомой, а вернее - невообразимой
скоростью мчит через невообразимое пространство к созвездию Орион. Разве
мало людей на Земле, мечтающих оказаться в его положении, толкаемых к
этому разными причинами, среди которых главные - любопытство и жажда
знаний? Разве нет на Земле людей, готовых пожертвовать всем, чтобы
оказаться в его положении?.. Но повезло ему. Из миллионов лишь он оказался
счастливчиком. Принципиальная Вероятность подобного воплотилась именно в
нем. Быть может он, Булочкин, Первый Человек, Вступивший в Контакт с
Пришельцами, а если и нет - то уж наверняка Первый, Кто Увидит Их
Цивилизацию Собственными Глазами. Именно он поможет инопланетянам лучше
понять людей. Когда бы ни началось сотрудничество между цивилизациями
Земли и созвездия Орион - первым у его истоков будет стоять он - живший
когда-то скучной жизнью, страдавший от неприятностей и разочарований,
отважный только в мечтах. Нет, он-то знал, что всегда был другим, быть
_таким_ его заставляли неумолимые и неотвратимые обстоятельства. Когда-то
это станет понятно всем, пусть и не скоро, пусть для знакомых, родных и
друзей он просто навсегда пропавший без вести.
Некоторое время воодушевленный этими мыслями Булочкин чувствовал
радость и прилив сил. Ему хотелось вскочить на ноги, куда-то идти, что-то
делать, улыбаться и подбадривающе хлопать кого-то по плечу, чувствовать
себя щедрым, счастливым и значительным, но это чувство, все возносясь,
вдруг будто оборвалось, и по мозгу, по телу Булочкина снова стали
расползаться тревога и опасения, ощущение беспомощности и беззащитности,
его положение предстало перед ним в другом свете.
Вот он лежит, запертый в непонятного назначения цилиндр, в одном из
отсеков корабля, где ему непонятно все, среди существ, для него
непостижимых, общего у него с которыми - только разум, но даже разум их
неизмеримо более чужд и непонятен ему, чем разум дельфинов. Каковы их
мораль, понятия о Добре и Зле? Что они считают допустимым в отношении друг
друга, а что в отношении иных существ? Для чего он им _понадобился на
самом деле_, какую в действительности роль отвели они ему, прежде чем
направить свой корабль к костру на дне заброшенного гранитного карьера?..
Образы приснившегося кошмара вновь стали исподволь заполнять сознание,
подчинять себе мысли. Булочкин почувствовал, что покрывается испариной, он