"Сергей Подгорный. Свидание (Авт.сб. "Взгляд с нехоженой тропы")" - читать интересную книгу автора

магазинным окнам, испытывая удовольствие от одиночества среди спящего
села, от густой темноты и тишины августовской ночи.
Длинное здание магазинов стояло у обочины против развилки, где в шоссе
вливалась дорога из села Ивановки. Фонари над магазинными дверями освещали
полукруг перед зданием. Кукин сел на одинокую скамью, стоящую у границы
этого полукруга, неторопливо, настраиваясь на долгое ожидание, достал
пачку сигарет, закурил, посмотрел на другую сторону шоссе.
Он сидел как раз против ивановской дороги, сидел к ней правым боком;
теперь, когда повернулся, слева - в углу между шоссе и ивановской дорогой
- стали видны смоляно-черные на фоне чуть светлевшего неба кроны деревьев
и побеленный штакетник, ограждающий территорию детского сада, за которым
был уже пустырь, а за ним поля; метрах в тридцати - сорока от Кукина стоял
облицованный керамической плиткой павильончик автобусной остановки, а по
правую сторону дороги на Ивановку, далеко от нее отступив, протянулся
порядок из пяти домов.
Все это Кукин оглядел рассеянно и вернул взгляд на силуэт павильончика,
потому что там тускло светился какой-то фонарь. Кукин вглядывался,
стараясь понять, что там такое.
Фонарь светил желто-зеленым светом, таким тусклым, что освещался только
его отражатель, чуть повернутый в сторону Кукина. Для карманного он был
слишком велик.
"Мотоцикл кто-то загнал в остановку, - определил Кукин, - включил малый
свет... - И почему-то решил: - Мотоцикл с коляской".
Так прошло с полчаса, и со стороны села Кудрино Кукин услышал слабый
гул мотора; он медленно, чуть заметно усиливался. Кукин, встав, начал
нетерпеливо смотреть в ту сторону, и вскоре, когда машина шла временами на
подъем, в небе стало возникать колеблющееся желтое свечение. Наконец она
выскочила из-за поворота улицы, ослепив фарами. Кукин просяще стоял на
обочине с поднятой рукой, но "Жигули" промчались мимо, и скоро их красные
огоньки скрылись за другим поворотом.
"Черт... - огорчился он, возвращаясь на скамейку. - Но ничего: до утра
еще далеко..."
Шум машины истаял, и вновь Кукина, сидящего у края освещенного пятачка,
накрытого, будто черным колпаком, безлунной августовской ночью, обступила
глубокая тишина.
Он вдруг поймал себя на том, что она кажется ему напряженной, и на том
еще, что его все больше начинает что-то тревожить.
Еще только что, какие-то минуты тому назад, он чувствовал себя
спокойно, словно бы даже хозяином спящего села. Его настроение можно было
передать так: "Вы спите вот, а утром снова займетесь тем же, чем вчера и
позавчера, а я добираюсь на вокзал и уже днем буду далеко отсюда, где ждет
месяц интересной и вольной жизни..."
Но вот это настроение ушло, незаметно вытесненное тревогой, неясным
беспокойством, как от ощущения опасности, которую он еще не может
определить, но которая уже существует.
"Что это? - подумал Кукин, рассеянно застывая взглядом на пачке из под
сигарет, валявшейся шагах в двух перед ним. - Чего вдруг?.."
Однако он со все растущей настороженностью вслушивался в себя и вокруг,
мысленно всматривался в то, что произошло с момента, когда вышел за дверь
квартиры, чувствуя с каждой минутой, что его странная тревога - не блажь,