"Сергей Подгорный. Свидание (Авт.сб. "Взгляд с нехоженой тропы")" - читать интересную книгу автора

желто-зеленый свет, прежде чем встать, когда вдруг осознал, что уже давно
слышит с той стороны негромкие звуки. Он слышал их и минуту, и две, и пять
назад, может, и раньше, но не обращал внимания, потому что _таких звуков
просто не могло быть в природе_: ни одно живое существо не могло издавать
их, ни один механизм.
"Что это? Шумит в ушах от напряжения?.." - оцепенело подумал он,
хватаясь за последнюю соломинку. Он заткнул на несколько секунд пальцами
уши, и тихие, но чудовищные своей невероятностью звуки тот час же пропали,
стал слышен лишь густой гул крови.
- Так... - шепотом выдавил Кукин, вглядываясь в свет и вслушиваясь в
доносящиеся звуки уже как в реальность, чувствуя, что сзади на плечи
наваливается, придавливает к скамье страх, подобного которому он не
испытывал ни разу в жизни. Позже, уже сидя в кабине ЗИЛа, мчащегося в
город по пустынному шоссе, и на вокзале, ожидая Ивана Семеновича, он
пытался определить, на что - хоть отдаленно - были похожи те звуки.
Они, едва слышные, напоминали неимоверно быстрый шелест тысяч листов
сухой бумаги, изменяющийся в едва уловимом ритме, для каждого листа своем,
шелест, на который во множестве стремительно навивались, пульсируя, другие
ноты, и тысячи тысяч ритмов сплетались в какой-то общий, который не могло
охватить сознание.
Это было странным подобием музыки, словно бы втягивающей в себя,
завораживающей до оцепенения и заставляющей холодеть от стремительно
нарастающего ощущения того чудовищно _чужого_ и непостижимого, что
открывалось за тихим и безумным мельтешением звуков.
Кукин с усилием отвернулся. Как только он перестал всматриваться и
вслушиваться, страх, еще не успевший по-настоящему навалиться, вновь стал
отступать куда-то в глубину.
С того момента, когда понял: _он не знает_, что светится у
павильончика, Кукин находился в состоянии ошеломленности, которое
усиливалось.
"Ведь там есть что-то еще... _какое-то движение_... Что-то... - или
кто-то? - есть..." - понимал он.
Да, вглядываясь до боли в висках в желто-зеленый свет, вслушиваясь в
чудовищно странные звуки, он различал теперь во тьме какой-то силуэт...
нет - силуэты и какое-то движение...
Несколько минут Кукин сидел без мыслей, считая, что запретил себе
думать, чтобы собраться с силами, а на самом деле - ошеломленный и
раздавленный. Да, что-то там определенно было: едва различимое, в которое
наяву всматриваешься, словно во сне: всматриваешься, но оно не становится
яснее.
"Но что же я видел?.." - с усилием припоминал Кукин, когда
придавленность отпустила. Казалось, проще было повернуть голову и снова
вглядеться, но эта мысль даже не приходила Кукину, он чувствовал: рано.
Это будет для него слишком преждевременно, ему надо собраться, хоть как-то
освоиться с уже увиденным и услышанным, подготовить себя к реальности
этого - вон там, лишь метрах в сорока.
"Да в порядке ли я? - спросил он себя. - Не бред ли это? Не
галлюцинации ли?.. Нет, чего-чего, а этого со мной никогда не бывало..."
Он преувеличенно внимательно стал осматривать все вблизи себя: вот
клумба, огороженная наискось вкопанными кирпичами, на клумбе неизменные