"Наль Подольский. Кошачья история" - читать интересную книгу автора

казалось, на час, или того меньше. Проснувшись от шума и суеты
за окном, я не мог понять, почему сквозь шторы бьет солнце, и
не снятся ли мне лязганье автомобильных дверец и возбужденные
голоса.
Заставляя себя преодолевать сонную апатию, я вслушивался.
Самым громким и раздраженным был голос Димы, иногда ему тихо
отвечала Наталия, и все время в их разговор, точнее, в их спор,
вклинивались короткие и деловитые, но не без ноток нервозности,
реплики Димитрия, относящиеся не то к погрузке, не то к
разгрузке машины.
- Не понимаю тебя, не понимаю, что ты хочешь нам
доказать, - настойчиво и растерянно сразу, говорил Дима, - ты
же знаешь сама, это бесполезно!
- Почти знаю... почти бесполезно... - ее голос звучал
напряженно и ровно, и я уловил в нем вчерашние интонации не
зависимого ни от чего покоя, которые, главным образом, и
выводили из себя Диму.
Дальнейшие их пререкания заглушил рокот мотора. Когда он
стал громче и начал перемещаться, я осознал, наконец, что они
уезжают. Подбежав к окну, я успел увидеть автомобиль в конце
улицы и медленно оседающую завесу пыли.
Я отказывался верить глазам. Как же это?.. Не может
быть...
Остатки сонливости стряхнулись сами собой, и начиная уже
понимать непреложную реальность происходящего, я выбежал на
крыльцо - от калитки навстречу мне шла Наталия. Лицо ее было
усталым и бледным, но ноги ступали по песчаной дорожке легко, и
походка сохранила упругость.
- Вот видишь, я не уехала, - сказала она просто, - мне
надоела жизнь на колесах. Я устала, очень устала.
Меня оглушила стремительность событий последней минуты,
мгновенный переход от сна к реальности, и от полного отчаяния к
неожиданной, еще не вполне осознанной радости, и боясь говорить
что-нибудь, чтобы не спугнуть счастливое наваждение, я пытался
согреть в ладонях ее руки, почти безразличные от крайней
усталости, и несмотря на усталость и безразличие, все же
ласковые.
- Все хорошо, - слабо улыбнулась она, и губы ее чуть
заметно вздрагивали, - только мне нужно выспаться.
Уже поднявшись по лестнице к мезонину, она помахала рукой:
- Тебе мальчики передавали привет. Они к тебе заглянули,
но будить не решились... Я им сказала, что они поступили мудро.

Следующие несколько дней были для нас бзоблачными. Юлий
дважды уезжал по делам, а остальное время сидел взаперти и
работал, никто нас не беспокоил, и мы совершенно забыли, что на
свете бывают заботы и огорчения.
Наталия была весела и со мной неизменно ласкова. Мы много
бродили по степи и вдоль берега, иногда добираясь до еле видных
из города изъеденных временем плоскогорий и до меловых