"Роман Подольный. Планета Правда" - читать интересную книгу автора

экипаж из трех человек смог продержаться годы полета.
И мы полетели, выдержали, достигли. Зачем?
Я уже не смотрю на экран. Штурман тоже. Но капитан смотрит. И это его
глазами я и штурман увидели светящиеся скопления строений, связанные прямыми
отрезками. Очевидно, линиями транспортного сообщения. Разум? А
датчики-испорчены? Других объяснений не могло быть.
И тут глазами землянина я увидел вдруг еле заметное изменение на лице
Старшего. А как синфянин, почувствовал всем телом его радость. Капитан
смотрел на регистратор все-поля. Диск его менял цвет - медленно, неуверенно,
но менял. Все-поле у планеты было.
Ничтожное, слабое, но за нас были годы тренировок - и природные
способности, которые и привели именно нашу тройку на борт первого
звездолета. Мы выживем.
В вечном изгнании. Потому что никогда, никогда не удастся в таких
условиях создать нужную для обратного полета концентрацию все-поля.
А здешний разум? Как он может существовать при такой малой
напряженности все-поля? Как местные разумные вступают в контакт друг с
другом? Как возник социум из существ, друг друга не понимающих?
Капитан представил себе лицо ведущего антрополога Синфы. Это лицо,
такое знакомое, тут же всплыло и перед Штурманом и Механиком. Они вызвали из
памяти любимую мысль их общего наставника:
Только случайная мутация, давшая первобытному свирепому дикарю орган
для генерации все-поля и прямой связи от мозга к мозгу, позволила нашим
предкам создать общество, спаянное взаимным пониманием. Пониманием, которого
были лишены, как лишены и поныне, все остальные твари на Синфе.
Да, так учила синфянская aнтpoпология, так учили нас троих, так было, и
есть, и должно быть всюду, где эволюции удается вырастить разум.
- Может быть, здесь для общения достаточно и такого ничтожного уровня?
- Механик был оптимистом. Капитан усомнился. Я же был так потрясен нашим
открытием, что воспринимал их мысли слабо, они скользили у самого края моего
сознания. А мое второе "я", вернее же - первое, земное, с удивлением
смотрело на лица Капитана и Механика. Совсем, совсем человеческие, земные -
и в то же время неподвижные, словно у статуй, брови не поднимаются, не
искривляются, улыбка не раздвигает губы. Ну да, нам, землянам, нужна мимика
как спутник беседы, она дополняет речь, обогащает оттенками - к чему же это
нам, синфянам, и без того понимающим друг друга.

3

О, мы научились улыбаться, морщить лоб, двигать бровями. Как научились
и говорить. В конце концов, Всего лишь двести тысяч синфянских лет назад
наши предки это умели. Воздействие на собеседника через все-поле приходилось
применять лишь изредка. Иначе от нас потребовалось бы слишком большое
напряжение, слишком пристальное внимание к этой стороне дела, а у нас ведь
были и другие задачи.
Да, земляне, как наши далекие предки, пользовались словами для передачи
мыслей. И это у них называется передачей мыслей!
Землянин говорит другому землянину: "Здравствуйте", но это всего лишь
следование древнему обычаю, а не осмысленное пожелание победы над болезнями.
На вопрос же "Как поживаете?" никто и не ждет сколько-нибудь вразумительного