"Роман Подольный. Сообщающийся сосуд ("Знание - сила")" - читать интересную книгу автора

я, видите ли, подравниваюсь под окружающих, средним арифметическим выхожу,
серостью, подражателем и пошляком. А ведь мог бы... Ну, а после того, как
к компании из пяти ребят нашего курса пристали три хулигана, а мы убежали,
она даже смотреть на меня не хотела. Господи, я-то откуда мог знать, что
эти четверо - трусы.
Правда, теперь, когда мы в одной команде играем за институт на
межвузовском шахматном чемпионате, она со мной разговаривает, хотя и
сквозь зубы.
Разумеется, то обстоятельство, что сейчас я играю на первой мужской
доске, как она - на первой женской, ничего не меняет в решении старой
проблемы: личность ли я. Мой успех имеет значение для Николая Федоровича,
завкафедрой физкультуры, для нашего ректора, завзятого болельщика, для
Инки Белоус или Мики Лукова, которые отождествляют умение выделяться и
глубину души... Впрочем, сомневаюсь, чтобы они знали, сколько у души
бывает измерений.
А ведь в команду я вошел по прямому требованию Ларисы: попробуй не
уступить человеку, который два месяца с тобой не разговаривал, и за дело,
а вот сейчас сменил гнев на милость. И после матчей я ее провожаю. Даже не
провожаю - просто, вы же знаете, нам по дороге, мы из соседних домов. И
она зло объясняет:
- Личность - это от слова "лицо". И глагол "отличиться" - в конечном
счете, тоже. И существительное "отличник". Корень общий.
В конце концов, мы же для таких разговоров устарели. Не отроки. Да и
сама она... Что, никогда не идет на компромиссы? Не подлаживается к
собственным родителям? Не заботится о том, чтобы не разругаться с
подругами? Не носит модные вещи, даже если они ей не слишком идут? Да все
мы, все мы - сообщающиеся сосуды. Берем пример, следуем примеру,
подтягиваем песню, подтягиваемся в строю, тянемся за соседями. И так
далее.
Вот все это, включая "и так далее", я ей сообщил. Высказался. Себе я
давно так говорю. Иногда помогает. И про то сказал, что без всего этого
никакое общество жить не может. Вот и твержу, что сама такая, - и все тут.
Правда, осторожно твержу, а то опять разговаривать не станет.
Нет, вижу, что это мне не грозит, грозит как раз разговор, да какой! Из
себя выходит. Наконец понимаю, в чем дело. Она видела утром, как я во
дворе бегал с теми, которые от инфаркта. Подумаешь! Сразу успокоился.
Конечно, у нас в доме сейчас почти все мужчины трусцой бегают, но ведь я и
сам мог бы захотеть. Чего тут придираться? Слушаю дальше. А она вовсе не
тем, что бегал, возмущается. Тем, что я среди предынфарктников бежал
посередине. Знал, мол, что она видит, и издевался! Или я вообще такой -
боюсь кого-нибудь обидеть? Нет! Ее - обижал. Знал ведь, говорит, три
месяца назад, что она привела подруг на тренировку, посмотреть, как я
бегаю. Это сразу после эстафеты. И ей, говорит, было просто перед
подругами неудобно...
- Но ведь я же тренировался-то с третьеразрядниками! - отвечаю. - А на
эстафете попал на одну дистанцию с мастером. Митька заболел, иначе бы меня
близко к эстафетной палочке не допустили. А тут дали палочку - и беги. И
команда у нас сильная.
- Ну и что?
Да, действительно... Я забормотал про стимул, про дух состязания,