"Роман Подольный. Восьмая горизонталь (Сб. "Фантастика-71")" - читать интересную книгу автора

- Ну да, ну да, ты же мне снишься... А я предложил этому лекарю дуэль
на свой лад. Каждый дает другому изготовленный им самим яд - не зря же мы
оба врачи, и победит тот, кто сумеет найти противоядие... Ладно, мне было
приятно вспоминать прошлое, поэтому давай расстанемся без обиды. Наверно,
уже утро. Пора просыпаться.
- Одну минуточку! Скажите, какого великого человека учил Альтотас до
вас?
- Ты слишком много хочешь знать, мой юный друг. Видишь, к чему меня
привела та же страсть? Ах, добрые советы, добрые советы... Они всегда
бесполезны. Мой покойный друг Юлий Цезарь слышать ничего не желал про
мартовские иды... Ты улыбаешься? Вон! Я окончательно просыпаюсь.


Проснулся-то, конечно, я, Рюрик Варзин. В самолете, возвращавшем меня в
Москву.



3. ЗА СОБСТВЕННЫМИ ОШИБКАМИ

- Что вы кончали, юноша? - седой толстый человек утомление раскинулся в
кресле, предварительно бросив на стол перевод рукописи Альтотаса. Он был
академиком, а я журналистом, и я был вдвое моложе его, потому стерпел и не
очень понравившийся мне тон вопроса и обращение "юноша", давно уже
неуместное.
- Исторический факультет пединститута, Михаил Илларионович, - ответил
я.
- Чему же вас там учат, на вашем факультете, что вы не можете понять, о
ком здесь идет речь! Двадцатилетние физики сейчас знают больше своих
академиков, а историки... Эх!
- Да я ведь давно не историк, Михаил Илларионович.
- Юноша! Историк не профессия, даже не призвание. Историк - это способ
мышления и сумма знаний. Я знаю историков-физиков, историков-врачей,
историков-поэтов. Смею вас заверить, это не худшие среди физиков, врачей и
поэтов.
- Михаил Илларионович, но ведь вы все-таки академик и специализируетесь
по истории науки. Не мудрено, что для вас тут нет загадки. А уверены ли
вы, что ваши дипломники разгадают тайну рукописи?
- Дипломники?! Минутку, юноша. - И академик нажал кнопку на столе. В
дверях появился секретарь.
- Будьте добры, Анна Митрофановна, доставьте сюда Юру Колесничука.
Того, со второго курса.
...Я бы вообще принял этого Юру в лучшем случае за девятиклассника. Он
был Так юн, что я ловил себя на желании начать обращенную к нему фразу со
слова "мальчик". Он был так худ, что еще немножко - и костюму было бы не
на чем висеть. Он был так застенчив... Впрочем, не успел я подыскать
сравнение, как это у него прошло.
Текст перевода Юра проглотил почти молниеносно.
- Юрий Иванович, - обратился к нему академик, - вот юношу интересует, о
ком тут идет речь.