"Леонида Подвойская. Тьма " - читать интересную книгу автора

В лучах прожекторов она, светлая, с золотым куполом, радом с черными
оплавленными развалинами, словно молодая мать стояла над своими детьми.
Мертвыми детьми. Максу даже показалось, что она протягивает руки к луне.
"Какие руки" - потряс головой Максим, останавливая мотоцикл.
- Приехали, Иван Васильевич! - потряс он за плечо хозяина мотоцикла.
- Отлично. Я сейчас! - пробормотал тот, удобнее устраиваясь в коляске.
Что поделаешь! Старость менее любопытна и менее восприимчива к чужим
несчастьям. Нет, сопереживание или там, посильная помощь, - конечно. Но на
все свое время.
Пожав плечами, Максим оставил славного старика и рванулся к оцеплению.
Отца Афанасия ему удалось отыскать минут через сорок. Тот прятался сейчас от
журналистов и репортеров в заброшенной келье какого - то отшельника.
- Вовремя, - сухо поприветствовал юношу монах. - Вот-вот тела будут
выносить. Посмотришь на деяние свое. Пойдем! Нет, подожди. Так не пустят.
Вот, одевай - он достал из большой сумки ворох монашеской одежды. - Скорее,
ради Бога! Что ты?
- Мое "деяние"? - глухо переспросил Максим, глядя на монаха страшным
взглядом своих черных глаз. - Я же предупреждал! И вы... по большому счету,
вы дали добро, благословили, по-вашему, нет?
- Но я не знал! Я даже и представить не мог, что... Ладно, Максим.
Одевайся и пойдем. Посмотрим на деяние наше.
Видимо, и репортеры ждали именно этого момента. Блицы мелькали, словно
на пресс-конференции какого президента. Действительно, спасатели вынесли три
накрытые простынями тела. Загрузили и отправили.
- Поиски, конечно, будут продолжены утром, - сообщил руководитель. - Но
это - на всякий случай. Судя по... ээээ... списочному составу, больше в
монастыре никого не было. Не должно было быть.
Отец Афанасий потянул Максима с собой и в морг. На опознание.
Настоятель все еще находился в прострации и на такие дела был непригоден.
- Ну вот теперь и поговорим, сын мой, - уже утром, вернувшись в келью,
предложил отец Афанасий.
Максим промолчал. О чем говорить-то? Перед глазами стояли обугленные,
одинаково скрученные в "позе боксера" тела. У двоих не обгорели лица, и
Максиму казалось, что он слышит жуткий крик боли, вырывающийся из открытых
ртов.
- Вот за что ты их? За содомский грех? Они не все были грешны. Да если
бы и были. Ты кто, чтобы их вот так!
- Но я не хотел! Чем поклясться, что не хотел? Вы же должны были...
- Моя вина, что не остановил. Не знал о пределах твоих сил. Но должен
был догадываться... Буду молить их о прощении.
- Их? Идите сюда!
Юноша схватил монаха за руку, и упал на колени. Сосредоточился в своем
отчаянии и вскоре почувствовал...
- Говорите. Это они... Уходят... Но еще слышат... Ну же...!
Почувствовал и потрясенный монах. Поверив, он обратился к уходящим с
мольбой о прощении. К каждому. А затем, отпустив руку юноши, повернулся к
иконе, обращаясь теперь к Богу. Лишь теперь набрался отваги обратиться к
погибшим (каким еще погибшим? Убитым!) и Максим.
- Вы поняли? Нет, вы поняли? - прервал он через некоторое время моление
монаха.