"Михаил Петрович Погодин. Суженый " - читать интересную книгу автора

пред тем прииски золотой руды. Тотчас известил он об этом жену и дочь, во
всем готовую исполнять родительские повеления. Мы знаем уже, что назначен
был смотр, знаем, чем он и кончился. - Здесь прибавим только, что Дуня,
вовсе не думавшая сначала о сопротивлении, при первом взгляде на жениха
почувствовала к нему непреодолимое отвращение, которого объяснить сама себе
была не в состоянии. Лишь только вошел он в гостиную, она побледнела,
задрожала и упала бы в обморок, если б подоспевшая мать не успела посадить
ее на стул. Бедненькая! - Как будто бы злой дух ее жизни представился глазам
ее. - Во весь вечер не смела она поднять глаз на него и сидела, потупившись,
как к смерти приговоренная. Все заметили это, даже отец, который отроду
никогда не обращал внимания на женские вычуры, и по разъезде гостей, чтоб
предупредить всякие отговорки, объявил решительно дочери свою волю. - О
положении Дуни после этого несчастного смотра нечего говорить больше того,
что известно уже читателям из разговора ее няни с Гостинцевым.
Вечером на новый год собралось к Чужому множество купеческих девушек на
игрище. В пять часов среди шумного веселия беззаботной молодости начались
игры, гадания, песни, пляски. Девушки разделились на купы. Одни составили
кружок, взяли блюдо с хлебом и солью, углем и глиною из печи, положили на
него по кольцу, перстню и серьге и начали петь святочные песни. После каждой
песни вынималась с блюда, закрытого полотенцем, какая-нибудь вещь, и по
содержанию песни судили о судьбе той, кому принадлежало вынутое. Счастливее
всех, по общему приговору, была соседка Дунина, которой пропелась самая
благоприятная песня:

Идет кузнец из кузницы,
Шубенка на нем худехонька,
Одна-то пола во сто рублей,
А другая пола в тысячу,
А всей шубенке цены нету:
Цена-то ей у царя в казне,
У царя в казне, в золотом ларце.
Да кому мы спели, тому добро;
Кому вынется, тому сбудется,
Тому сбудется, не минуется.

Нашей Дуне досталось что-то двусмысленное, растолкованное в разные
стороны:

Ах ты, гнутое деревцо, черемушка,
Куда клонишься, туда склонишься.

Матери непременно хотелось услышать что-нибудь утешительное, верное, и
она упросила девушек, против постановления, поставить Дуню опять в черед, и
ей пропелося:

Растворю я квашонку на донушке,
Я поставлю квашонку на столбушке,
Я покрою квашонку черным соболем,
Опояшу квашонку красным золотом.
Ты взойди, моя квашонка, полным-полна,