"Радий Погодин. Рыба (детск.)" - читать интересную книгу автора

молнией. Удар - они скрючились, да так и остались, не вырастая.
В деревне было так чисто, что вопреки разуму начинало казаться, будто
люди покинули этот берег, захватив с собой все до последней завалящей
соломинки.
И тишина, как бы музейная, несовместная с жизнью.
Отец сказал:
- Оттого, что животных нет, особенно куриц. Ни коров, ни овец.
- А вот же собака...
Белая с черным грудастая лайка с шерстью длинной, росисто сверкающей
и как бы вздыбленной, высоко подняв голову, пробежала мимо, вкрадчивой
рысью взбежала на пирс, села там в самом конце и уставилась в море.
Женька вздохнул восхищенно.
- Они, наверно, в деревне не гадят, наверно, бегают за околицу.
И околицы в этой деревне не было. Ни заборов, ни изгородей, ни дворов
для скота, только древние избы из толстых бревен, вдоль которых
винтообразно ползли трещины. Сети, вывешенные на берегу полукилометровыми
рядами для просушки, тоже казались серебряными, наверно от соли. Лишние
колья составлены шалашами. Запасные мачты и весла уложены на колки, вбитые
в стену приземистого рыбного склада. Все открыто. И ни клочка сена, ни
бумажки на белом песке.
Рыбаки у сарая сидят, молча курят папироски, крепкие и дешевые. И
одежда на них крепкая, как бы и не обмятая.
За деревней Женька с отцом наткнулись на рядок струганых, источенных
песком столбиков. Столбики едва дорастали до щиколотки. К одному из них
была прибита жестяная звезда.
- Кладбище, - объяснил отец. - Вершинки крестов. Дюна на деревню
идет.
Женька глядел долго - дюна стиснула деревню со всех сторон, набилась
под ступени крылец, кое-где навалила завалин чуть не под самые окна.
- И деревню засыплет, - сказал он, жалея.
- Ни в коем случае. Эти избы - как поплавки. Жители подведут под избу
новый венец или два, она и вынырнет. Если песок разгрести, избы увидятся
башнями. Но древние срубы всегда наверху.
В этот же день отец уехал с рыбаками на острова. Женька остался в
тихой деревне с молчаливыми хозяевами-стариками, не расспрашивал их что да
как, и они смотрели на него одобрительно, словно он уже знал нечто самое
важное. Скучал ли он, собирая звезды и ловя мелкую пикшу на дергалку? Ему
казалось - все же скучал.
Когда вернулся отец и они тронулись в Ленинград, Женька, глядя в
темное окно поезда, видел эту вечную деревню, в которой не было шума и
мелочей, отвлекающих человека от прозрачных восходов солнца, от пылающих
на две трети неба закатов, от уходящего и приходящего моря, от древних
изб, сохранившихся в первозданном виде, от погоста, где никогда не бывает
тесно.
- Ну как? - спросил Женьку отец.
- Занятно, - ответил Женька, негромко похрустывая купленным в
ресторане яблоком.
Узнав от Женьки, что на Мурмане ловится семга, бабушка сказала:
- Семга - царская рыба! Надеюсь, вы с Игорем Николаевичем привезли
семгу? Ах, не привезли! - Маме бабушка посоветовала: - Тебе нужно дочь