"Радий Погодин. Я догоню вас на небесах (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Картины, - сказал я, не веря этому слову. Чувство, заполнившее мою
душу, было бессилием вынырнувшего из глубокой гиблой воды: эта барабанная
дробь сердца, эта флейта отрикошетившего снаряда - это осознание кровью
того, что ты жив и удачлив.
Здесь: голубые облака, скирды свежих тополиных листьев над головой -
деревья у сарая не стрижены, пряная тень и цветущие темные травы.
Там: парк Сан-Суси - высвеченные солнцем розовые дорожки, широкие и
прямые, дворец, акварельно раскрашенный и пустой, как новенький детский
садик.
Там: ефрейтор с ошкеренным носом. Там он люто страдает и пускает
гадючью слюну - на нестрашных полянах.
Здесь: восторг и ужас гнездятся здесь, за дверью сарая. А вдруг все
хлоркой облито и кислотой, и все в куче - узлом, как внутренности
животных?..
Мы распахнули дверь - картины стояли плотно, как книги в шкафу,
громадные, выше вытянутой руки.
Поскольку у каждого из нас после прицеливания в Афродиту что-то
сгорело и в сердце и в голове, то при виде этих картин наши руки и все
прочее: брови, губы, уши дернулись в противоречащем случаю направлении -
мы жалко кривились, улыбались и даже стеснялись, как будто нас пригласили
к столу, а мы не умыты.
- Тут же все... Миллионы... - бормотал Егор. - Это же лопни мои
глаза. Это же... Зачем, спрашивается, дураку хрустальный рубль? -
Последнюю поговорку Егор позволял себе только в минуты крайней
растерянности.
Мы трогали холсты руками. Гладили лакированные поверхности, для чего
протискивали руки между картин. Мы отчетливо, как стук часов, слышали
усталое дыхание судьбы, чувствовали зыбкость и непрочность разума...
Такое солнце. Такой день. Такие стружки, пахнущие сосной!
Мы выдвинули один из шедевров осторожно, покачав его и убедившись,
что ничто его не удерживает, не скребет. Картина полыхнула пурпуром,
голубым шелком и женским телом. Глаза, затененные ресницами, глядели на
нас с пониманием и тоской. Дева, похожая на ту, мраморную, была живой,
дождавшейся Пигмалиона.
- А ты, сучонок, стой там, стой! - крикнул Егор. - Стереги пустой
дворец. А я вот возьму сейчас закурю и спичку нечаянно уроню в стружки, -
Егор вытащил спички.
- Перестань, Егор, - угрюмо предостерег его Писатель Пе. - И без
твоих шуток страшно.
- Чего - перестань-то, чего - перестань? Я сейчас могу опозорить всю
нашу армию. В другой день я хоть что делай - дурак, скажут. Ну, под суд
отдадут. А сейчас... Никто ничего не скажет...
- Заткнись, - сказал я и шевельнул автомат.
- А-а... - протянул он скучно. - Ты, сука, можешь. - Заметив, как все
подобрались, приготовились на него прыгать, Егор спрятал спички в карман.
- Эх, вы, шпана. Я же теоретически. Распирает меня. Вы же не понимаете,
что такой случай не каждому выпадает, что сейчас здесь присутствует дядя
Бог. Миллионы! Страшенные человеческие судьбы. Национальная гордость
фрицев. И я могу все спалить. И себя заодно. И вас. Житуха - она такая
затейливая. После Победы уеду в Арктику - не смогу гнить по соседству с