"Радий Петрович Погодин. Дверь (Повесть)" - читать интересную книгу автора

здоровье. - Она выпила содержимое рюмки единым духом, не дожидаясь
Петрова. - Вы хотели задать мне сакраментальный вопрос: "Зачем?" Вы же
знаете, что на вопрос "зачем?" могут ответить только попы и очень юные
комсомолки. Вы же это хорошо знаете.
- Я не алкоголик, - сказал Петров, почувствовав, что это важно. - Два
дня назад я мог бы с уверенностью сказать, что я непьющий.
- Начинающий, значит. - Зина налила себе еще коньяку. - Если бы вы не
побежали как последний дурак, мы бы могли посидеть путем, может, я бы даже
поплакала. Последнее время я много плачу, как дура. - Ее глаза
увлажнились, и она заплакала, низко склонившись над своими коленями. Так
плакала дочка Петрова Анна, когда была девочкой... Аркашка-сын ревел,
развалясь на диване, мог и на полу, но обязательно развалясь.
Петрову очень хотелось погладить Зину по голове. Он встал резко,
шагнул к ней и погладил.
- Спасибо, - сказала она. - Больше не надо.
Оглядывая комнату, Петров заметил на журнальном столе разорванную
фотокарточку: мужчина подполковник и привлекательная женщина в широком
белом воротнике, с подколотыми над ухом волнистыми волосами. За ними,
стараясь не засмеяться, стояла юная Зина. В ней было столько жизненной
силы, что фон вокруг был засвечен.
- Все, что осталось от моего детства, - сказала Зина.
- Зачем же вы ее разорвали?
- Случайно. Отец все мои карточки сжег... Александр Иванович, вы не
знаете, что такое мажоретка?
Петров смутился, пошевелил губами.
- Наверно, французское. Если мидинетка - девушка на обеденный
перерыв, то есть на короткий срок, то мажор...
- Может, девушка для ресторана? - спросила Зина. - Дорогостоящая
шлюха?
- Но может, это девушка в военной форме...
Зина засмеялась.
- Добрый вы человек, Александр Иванович. - И слезы снова побежали по
ее щекам. - Хотите, я вам сделаю маску из бодяги, или отбеливающую, или от
пигментных и родимых пятен? Хотите? Я мастер. - Слезы еще быстрее побежали
из ее глаз - полились. - Нет, вам не нужна маска. Вы, Александр Иванович,
сейчас ищете лицо. А я что ищу? Я себя всю ищу, всю до последней клеточки.
- Нельзя так убиваться из-за карточек.
- Нельзя, - сказала Зина. - Сама знаю. Смешно даже. Он ушел, отец. И
вдруг я почувствовала, что детства у меня нет. Что я и пионеркой не была,
и комсомолкой, и чемпионкой республики по волейболу; как будто я об этом
только в книжках читала, а на самом деле меня недавно сделали где-то в
темной бане втихую, для каких-то неприличных целей. Мне кажется, что и за
дверью ничего нет - открою дверь, а там пусто, ни лестницы, ни соседей, -
небо и дождь.
Звучание в душе Петрова изменило характер, теперь уже не воробышки
чирикали и не другие живые существа - звучала некая струнная схема,
несущая на себе разноцветные плоскости, некий пространственный мобиль.
- У меня тоже такое бывает, только во сне, - сказал Петров.
- Александр Иванович, можно я вам про себя расскажу?..
- Можно, - прошептал Петров, внутренне сжавшись.