"Радий Погодин. Борьба с формализмом" - читать интересную книгу автора

- Художник, у меня рама есть, ореховая. От тети осталась. - Он назвал
размер - почти с простыню. - Нарисуй картину за сто рублей.
- Нарисую, - сказал Бриллиантов. - Холст давай.
Мужик дал денег на холст.
Подрамник Бриллиантов с Егоровым сколотили у Васьки в комнате. Полы
были в пятнах. Рисуя, Васька ронял краску с кистей и вытирал скипидаром. На
полу оставалось пятно, иногда оно было похоже на собаку, иногда на голову
Пушкина. Васька обводил пятно слабеньким цветом. И на потолке пятна, похожие
на живые существа, обводил. На стенах были самые интересные. Два Карла
Маркса, много леших, а также всевозможные ведьмы, мушкетеры, драконы и
девушки. Много птиц, остроугольно с визгом летящих вниз.
- Ремонт тебе надо сделать, - брюзжал Бриллиантов. - Потолок-то зачем
испохабил?
- Скучно.
- Пей меньше. Что предлагаешь изобразить?
- "Над вечным покоем"! Вот что ему надо, - сказал Васька.
Бриллиантов проиграл губами какую-то казачью песню и кивнул.
- "Над вечным покоем" годится.
Картину они написали за два часа. Один курил, - другой красил.
Когда высохла - потащили по адресу. С подрамника, конечно, сняли. Иначе
бы им на ветру не пройти и шага. Прибили на подрамник уже у заказчика в
комнате.
Рама висела над продавленным зеленым диваном. Картина в ней смотрелась
музейно.
Заказчик поеживался.
- Печальный мотив. Печальный мотив... - шептал он.
- Не робейте, все там будем, - утешил его Васька.
Взяв сотню, они побежали в угловой магазин. Заказчик окликнул их из
окна:
- Художники, нарисуйте луну. Двадцать рублей дам. Без луны страшно.
- Ладно, - крикнул ему Васька. - Выпьем бутылку, заскочим за красками и
придем.
Они пришли. Бриллиантов перекрестился, испрашивая таким образом
прощение у Левитана.
Луну поместили прямехонько над часовней. Кое-где положили блики.
- И огонек, - сказал заказчик. - Лампаду... - Истолковав их молчание
по-своему, добавил: - Пятерку за огонек.
Бриллиантов еще раз перекрестился. В сырой вечности над слиянием рек
затеплился огонек.
Когда они вышли, заказчик снова высунулся из окна.
- Художники, может, вернетесь. У меня ликер есть и шпроты.

Обычный пророк сознает себя смертным, он идет через боль. Но Иисус? Что
ему дырка в теле? И на крест он восходит, зная о воскрешении и преображении.
Бог позволил себе познать в натуре свои собственные изобретения: боль,
тоску, усталость, унижение. Но он не может себе позволить безнадежность - у
него всегда есть надежда, более того - уверенность.
Васька вздыхал, ворочался. Ему казалось, что его жгут клопы. Клопов в
квартире не было, но казалось - жгут.
- И с Пилатом Христос лукавит. Пилат умывает руки, но ведь и Христос