"Радий Погодин. Борьба с формализмом" - читать интересную книгу автора

Последний раз видели Паньку четверо интеллигентов, когда ловили щуку.
Щука от них ушла. Но они разглядели в омуте лодку затопленную, а в лодке
мужика - волосы черные, глаза дикие и смеются. На грудь мужику камни
навалены, чтобы не всплыл.
Отгребли интеллигенты от этого места - не может быть, чтобы мужик под
водой лежал и чтобы глаза смеялись. Зачислили интеллигенты этот факт на счет
плохого качества местной водки.

Когда наметили еще перед войной взрывать церковь Ильи Пророка в деревне
Устье, чтобы построить на ее месте колхозное футбольное поле спортивного
общества "Урожай", молодой марксист Мартемьян работал на должности
начальника по борьбе с культами.
Доложили марксисту Мартемьяну, что церковь взрывать нельзя, потому что
в ней сидит мужик и никак его из церкви не вытащить, даже силами десяти
милиционеров. Застучало у Мартемьяна сердце, как кол о кол, понял он, что
вот оно - что обязан он присутствовать лично. И никаких колебаний.
Прибыл в Устье на автомобиле. Вот - церковь. "Хоть бы они провалились,
мужики эти, - подумал Мартемьян. - Не хотят за деревьями увидеть сад
коммунизма, может быть, даже рай земной. Наверное, поп бешеный, с пулеметом
в церкви сидит. Дрянь толстопузая".
Вокруг церкви народ толпится, взрывники-марксисты махорку курят,
комсомольцы-ленинцы поют про их паровоз, милиционеры прогуливаются, старухи
голосят проклятья, поп и дьякон исполняют что-то в полплача.
- Почему не взрываете? - спросил Мартемьян.
- С мужиком? У нас такого приказа нет, - отвечают
взрывники-марксисты. - Прикажите - взорвем.
Понял тут марксист Мартемьян, кто засел в церкви. Вынул наган. Дверь
ударом ноги отворил.
Посередине церкви на полушубке сидит Панька, водку пьет, колбасой
закусывает. Говорит приветливо:
- Привет, Мартемьян. Садись, выпей. Водка храбрости прибавляет.
Мартемьян в церковь зашел, дверь опять же ногой затворил.
- Из колонии убежал?
- А я и не знаю даже, что это такое. Мне что допр, что мопр. Вот это, к
примеру, - храм святой. А что такое эр, ка, ка? Волко-эс-эм?
Мартемьян мускулы на лице взбугрил, но взял свою ярость враз в тугую
узду.
- Если храм святой, чего же ты в нем водку пьешь?
- Ты же его взорвать решил. После моей водки - поп кадилом помашет, и
нету сивого духа. А против твоего взрыва?
- Тебе что? Ты же язычник.
- У язычника Бог есть, а у тебя его нету. Мартемьян, почему у
марксистов Бога нету? Иль вам не надо?
- Застрелю я тебя, Панька.
- Застрелишь, так я выйду на паперть застреленный и скажу трудящимся,
что ты сын Матвея болящего и московской графини. У меня и документ от
графини есть.
Мартемьян побледнел, осунулся.
- А не скажешь.
- Скажу.