"Радий Погодин. Гуси-лебеди" - читать интересную книгу автора

Снобизм вершина посредственности, его корона. Поэтому так велика толпа
королей искусства.
Конечно, наша история давала повод художникам выступать против
толкования искусства, нужен был протест против знаменитого тезиса -
"искусство должно быть попятно народу". Этот тезис делал уязвимыми или
полностью перечеркивал качественные критерии. Любой невежда из так
называемого "народа", поскольку человек образованный уже народом не
считался, мог заявить: "Мне непонятно, - значит, это и не искусство".
Искусство первое пало под натиском невежественности. Потом пришел черед
промышленности. Примитивные толкования на уровне "как живой" настолько
распространились, что даже музыку толковали: "Слышите, ручеек журчит. А вот
птички... Слышите, птички?"
В те годы как генная защита и родился тезис: "Не трогай. Искусство не
толкуемо".
Если бы его нельзя было толковать, не нужны стали бы и
искусствоведческие и музыковедческие факультеты. Профессии, изучающие
искусство и литературу, не нужны были бы.
Диалог об искусстве, толкование его должны опираться на зрелость
оппонента. Начинать такую работу следует с детского садика, когда взгляд
ребенка на мир широк и творящ. Именно в раннем возрасте ребенок способен
понять вихревую свободу Василия Кандинского и упорядоченную универсальную
гармонию Пита Мондриана.
- Чушь! Как можно толковать абстракцию?
Спокойно. Как и все, что создал и создает человек.
Кстати, два названных художника, на мой взгляд, хорошо выражают
сущность церквей: православная церковь - Кандинский, католическая
(протестантская) - Мондриан. Театр и кристалл. Мистерия и логика. Церковь
как характеристика духа - народный характер.
Вместо конкретного и понятного "создавать", мы научили наш народ слову
"созидать", красивому, но ни к чему не причастному. Нельзя созидать картину,
нельзя созидать дом.
И к сказке у нас было отношение чудовищное. От нее хотели не творящей,
а прикладной педагогики, не божественного, но примитивно-социального. И вот
несла Великая Курочка-ряба примитивные простые яички и тиражировала,
тиражировала их. Простые. Иногда раскрашенные.
А золотые-то где?
"Прибежала мышка, хвостиком махнула, яичко упало и разбилось".
- Когда же "Гуси-лебеди"?
- Сейчас.
Мой знакомый художник И. Ершов иллюстрировал народные сказки. Он их
много иллюстрировал, даже для Франции.
Однажды смотрю его новые работы к сказке "Гуси-лебеди", и что-то мне
странно, что-то меня тревожит. Более того - поражает. А вот что: сидит
братец Иванушка в лапотках на спине лебедя, внизу деревни аккуратные,
поля-полоски, леса и дубравы, река синяя, а у лебедей носы длинные,
зубастые, как у летающих ящеров.
- Как же так, - говорю я художнику. - Лебедь птица нежная, белая.
Символ любви и верности, доброты и самопожертвования - и вдруг с зубами.
Художник и говорит:
- Это же птицы Бабы-яги. Они же Иванушку покрали и к ней несут.