"Радий Погодин. Рассказы о Ваське Егорове" - читать интересную книгу автора

скрючились.
- Он контуженый! - сдавленно крикнула какая-то девушка из толпы.
В глазах мальчишек возник интерес, губительное любопытство охотников за
лягушками.
- Расступись! Он сейчас головой об асфальт бросится.
Но Васька стоял, улыбался, он себя уже на контроль взял. Интерес
мальчишек погас. Злость их тоже ушла.
- Псих, извинись перед Ленчиком. Ты же Ленчику Сиверсу ряшку разбил.
- Извини, Ленчик.
На ногах у Ленчика голубенькие босоножки. На шерстяные носки снег
налип. Руки у Ленчика - как осколки фарфоровой чашки в сопревшем тряпье.
Размазывая по щекам кровь, Ленчик пробормотал:
- Ладно, падла, живи. Хоть бы закурить дал, жмот.
Васька вытащил из кармана пачку "Беломора". Чешуйчатые от грязи пальцы
разорвали ее, расхватали, бросили пустую. Нога в рваном валенке ее
раздавила.
Свист раздался - мальчишки всосались в толпу. Где-то в другом конце
барахолки другой неудачливый Сивере нуждался в выручке.
У Васьки дергалось веко, дрожали ноги. Он все еще шагал по хрустящему
антрациту. Стрелки на бесчисленных, косо пересекающихся путях хлопали, как
железные двери.
Васька поискал по карманам, достал спички и попросил мужика, стоявшего
за тележкой-прилавком:
Закурить не найдется?
Не меняясь в лице и как бы вовсе не двигаясь, мужик вытащил коробку
"Герцеговины Флор".
Васька закурил. На душе было брезгливо и неопрятно, как после веселья в
честолюбивой и любвеобильной компании. В голове мысль проплыла медленная:
"Пронесло", - мысль, которая всякий раз отнимала силы, оставляя его как есть
голенького, и нужна была воля, чтобы подниматься для жизни. А начинать жизнь
хорошо с действия, с самого заурядного - хоть с умывания, хоть с
закуривания.
Васька стоял - курил.
Позади мужика и его тележки-прилавка торчали белые стойки. Каждая была
вставлена в автомобильный диск и закреплена клином. Между стойками на
веревках висели ковры, писанные маслом.
Васька подошел ближе.
По краям ковра - орнамент, в середине, чаще в овале, картина: "Утро в
сосновом лесу", "Аленушка", "Березовая роща". Были у мужика и другие ковры,
на другой вкус, поменьше размером, поквадратнее и без орнамента: лебеди на
воде, белоколонные ротонды на берегу, деревья с вислыми кронами - и все это
с отражением. На тележке стопочками, по размерам, лежали окантованные стекла
с накрашенными по внутренней стороне красавицами в крутобедрых позах: "Отдых
на диване" - поза горизонтальная, "Отдых на берегу моря" - поза
вертикальная. Красавицы были в купальниках из станиолевой бумаги,
сверкавших, как начищенные кирпичом латы.
Сам красишь? - спросил Васька.
Мужик смотрел на него долго, дремотно - отдыхал взглядом на дураке.
Васька смутился, покраснел даже.
- Может, ты днем торгуешь, вечером красишь.