"Владимир Покровский. Танцы мужчин" - читать интересную книгу автора

усложнению, а следовательно, есть необходимый шаг. Цепная реакция, взрыв.
Сложность только одна. Ситуации, как живые существа, рождаются и умирают.
И бывают бесплодны. Мне кажется, сегодня первый раз события сложились
достойным образом. Что будет, что будет, Свантхречи!
- Будет то, что я вас арестую, а облаву остановлю.
- А-а-а-а-а-а, значит, вы поверили мне? Поняли наконец-то, Свантхречи?
- Потрудитесь обращаться в уставном порядке! - загремел Свантхречи, но
высокий фальцет Мальбейера перекрыл его рев.
- Мальчишка, щенок, ты ничего уже не сможешь сделать! Через час меня
выпустят, а тебя прогонят, только пальцем шевельни против меня!
Свантхречи потерял дар речи и рухнул в кресло. Над ним навис Мальбейер.
Он вдруг напрягся, побагровел, закрутил головой и завизжал что было сил:
- Запорю подлеца!
Бедный гофмайор после этих слов ощутил невесомость. Он испугался,
причем не какого-нибудь там Мальбейера, нет, ему просто представилось, что
вот он, слабый малыш с мягким тельцем, лежит на спине, а кто-то большой,
грозный и непонятный собирается сделать с ним что-то ужасное. Детские
страхи.
- Кто... кто... - просипел Свантхречи.
- Это я, все я, ваш друг Мальбейер, грандкапитан Мальбейер, друг
гофмайор, - Мальбейер стал снова умилен, словно ничего не произошло, уже
пятился подобострастно. - Жду ваших распоряжений.
- Идите... идите... - замахал руками Свантхречи.
В дверях Мальбейер остановился.
- Так вы замолвите словечко за Дайру? Теперь-то, надеюсь, нет других
кандидатов?
- Что?! - крикнул Свантхречи, но грандкапитан уже захлопнул за собой
дверь.



КИНСТЕР

Долгой веренице жизней Томеша Кинстера предстояло вскоре прерваться. Он
знал, когда это произойдет, и даже - что произойдет после. Именно это
"после" и заставляло его яриться.
Опустившийся, оборванный, мутный, насквозь пропитанный липкими
запахами, он будет проживать в это время жизнь за жизнью в бесцельных
блужданиях по Сантаресу, жители которого обожают проявлять любопытство на
расстоянии, желательно из-за металлизированного окна собственной комнаты.
Они давно отказались понять хоть что-нибудь в происходящем, они легко
поддаются убеждению и, в большинстве своем, видят смысл жизни в том, чтобы
прожить подольше и повкуснее, и сами же себя за то презирают, хотя и
подозревают время от времени, что презрение их кое в чем безосновательно,
но все же лучше как-нибудь по-иному, если б вот только не лень.
Те жители города, которые по браваде, легкомыслию, убеждению или, что
чаще, по необыкновенному равнодушию пропустили мимо ушей сообщение о
тотальном поиске, оторопело останавливались теперь, завидя импата,
всматривались, как летит он или, скорее, ползет с неожиданной скоростью,
запрокинув голову, вытянув руки вперед, словно ныряльщик... а затем