"Владимир Покровский. Танцы мужчин" - читать интересную книгу автора

срывались и убегали в панике. Некоторые, раскинув руки, выходили ему
навстречу, но спроси их в ту минуту кто-нибудь, что именно хотели они
сделать, вряд ли можно было ожидать от них вразумительного ответа. Тут
было все: и восторг перед самоубийством, и усталость от вечного
подспудного страха (с самого детства, страха изнурительного, унижающего,
иногда ничем реальным не подкрепленного), и презрение, омерзение даже к
существу, которое заражает улицы, весь город, которое немыслимо здесь, и
торжество необыкновенное, что вот он - предел совершенства, а все-таки
ниже, все-таки изгоняем, все-таки обречен. Томеш обходил их, он не
испытывал к ним достаточно ярости.



ДАВИН, ДЕЛАВАР И ДРУГИЕ

Горизонт общественного транспорта или, как его называли сантаресцы,
Новое Метро, замер в момент сигнала облавы. Застыли многополосные
тоннели-конвейеры, забитые людьми, остановились двухместные экипажи,
управляемые с унипульта. Только что они носились под городом на
двухсотмильных скоростях; визжали на крутых поворотах, ухали при переходе
с одного горизонта на другой, врывались в темные тоннели, выскакивали на
подземные площади, где в полном хаосе, казалось бы, чудом не сталкиваясь,
мчались их точные копии, одинаково желтые - мимо причудливых, быстро
промелькивающих скульптур, которые мало кому удавалось разглядеть толком,
мимо бесконечных лифтов, стоянок и эскалаторов; багровый свет, вой,
сверкание, мгновенная тьма, спящие лица, чей-то хохот у телевизора, ряды
свободных экипажей, люди, вещи, спешка. И вдруг - тонкий фарфоровый звон,
ре диез, фа, голос диктора, рефлекторный мороз по коже. Остановилась одна
машина, другая, вот уже все стоят, кто-то не понимает, что случилось, не в
порядке громкая связь, он пытается выбраться из машины, но дверь надежно
заклинена, и сплющив нос об окно, он завороженно вглядывается в
неожиданное и страшное спокойствие, которое воцарилось вокруг.
Вот проросли гвозди-волмеры, один из них надсадно взревел, и вот,
лавируя между умершими экипажами, пробирается к тому месту паук с багровым
крестом.
...О, как бился Кон в руках скафов, как расшвыривал их, какая это была
радость, какое счастье и как бесконечно долго все тянулось, за время
одного удара можно было придумать симфонию, но почему-то именно симфонии в
голову не приходили.
И скафы, поймавшие его, и водитель фургона, все они были новичками,
только поэтому они нарушили один из важных пунктов Инструкции по захвату -
ни в коем случае не помещать вместе импата высокой стадии с нулевиком.
Иногда вторичное излучение вызывает у них ураганный всплеск болезни, тогда
они сразу перескакивают на высшие стадии и становятся "судорожно опасны".
Джеллаган и Кон оказались в одной машине. Кон сказал:
- Сволочи. Сучьи сволочи.
Джеллаган ответил:
- И пришло лето, и на поверхность вышли слуги дракона Асафа и поклялись
отомстить за него.
- Псих! - крикнул Кон. - Уйди, псих!