"Владимир Покровский. Танцы мужчин" - читать интересную книгу автора

но какая же ясность мысли, клятая война! Вот о чем я мечтал, вот что
казалось несбыточным чудом.
- Только импат может справиться с пато...
Лестница, лестница, долгие часы подъема, короткий сон; земного
притяжения нет, все твердо, излишне твердо, и цвета странные, таких не
бывает, и тишина, только удары изредка, шепотом, непонятно откуда - все
онемело вокруг.
...логическими следстви...
И каждый бомммм плодотворен необычайно, каждая мелочь, каждая чушь
превращается в произведение мышления, и время летит быстро, с восторгом, и
его много; оказывается импаты очень долго живут, так долго, что умирают
исключительно от усталости.
...сила, заключенная даже в искалеченном мозге, так велика, что...
Дверь, Комната. Человек за столом. Усилием воли передвижение в красный
спектр. Фиолетово-фиолетовеюще-вающее. Оборачивается. Все могу с ним
сделать, могу дать иммунитет, но не в этом же сейчас...
...велика, что...
...ТРЦАТР
...могу заразить и без болезненных последствий, могу мгновенно убить
только силой мысли своей. Как просто!
Гезихтмакер Эрик Фиск составлял письмо брату, где жаловался на
недостаточное внимание к своей персоне и, главное, к профессии. Он
обернулся только в тот момент, когда дверь распахнулась и в комнату
ворвался скаф, невероятно обтрепанный, грязный. Он сорвал со шлема
вуалетку и уставил на гезихтмакера сумасшедший взгляд.
- Что случилось? - вскрикнул Фиск.
...вручаю тебе, Эрик Фиск, плохонький гезихтмакер, бесценный дар -
чистое импато.
Томеш сосредоточился на Фиске и с радостью почувствовал - тот поддался.
Перестраивались нейроны, активность мозга достигла максимума и гезихтмакер
обомлело поднес ко лбу дрожащую руку.
- Удалось!!!
Фиск услышал его, и понял, и не поверил, а когда поверил, спросил: что
ты делаешь? - и тогда Томеш заметил, что темно-фиолетовое его тело
устремляется к гезихтмакеру, что руки со скрюченными пальцами сами собой
тянутся к его шее, а самое-то главное, что вот именно в это Фиск сейчас
уже не верил, именно сейчас абсолютно он ничего не боялся, а только с
удивлением смотрел в лицо Томешу.



ХАЯНИ

Осмотровая комната, которую даже во времена карантина применяли не по
прямому назначению, была неисправна. Тихо ругаясь, восемь скафов и три
портовых инженера пытались отжать согнутую скобу, и все время на них с
эскалатора смотрел человек без шлема. Он держал шлем в руке, широко открыв
слезящиеся глаза. Он был одет опрятно, словно с картинки.
Наконец, скобу отогнули, комната громко щелкнула и распахнулась.
Инженеры ушли (от комнаты пахло пылью и еще чем-то, присущим только